Силуэт приобрёл грубые очертания бандюка из лихих девяностых; кожаная куртка, короткая стрижка, спортивные треники с тремя белыми полосками. Агрессивно настроенный браток нацелился на Вольдемара, держа в руках автомат Калашникова и нажал на курок.
— Молодой человек, молодой человек!
Кто-то тормошил Вольдемара в плечо.
Подняв голову и продрав глаза. Вольдемар увидел злобную бабку.
— Молодой человек! К вам обращаюсь. Разлёгся тут.
— А вы кто?
— Серёж, ты посмотри на него, — бабка повернула голову в сторону кабины водителя, а затем опять уставилась испепеляющим взглядом на Вольдемара. — Молодой человек, вы с какой с луны сюда свалились?!
Водитель выкрикнул несколько нецензурных выражений.
— Во-во! Серёж, дело говоришь. — Бабка соглашалась с ядрёными высказываниями водителя Сергея.
— А? Как же это? А? Что происходит?!
— Хватит кобениться пассажир! Выходим! — Старая кондукторша ударила молодого пассажира ридикюлем в плечо.
— Так… Подождите минуточку. Я хоть в себя малость приду.
— Оглох ты, али что?! Выходим говорю!
— Конечно, конечно… Извините. — Сказал Вольдемар, поняв в чём дело.
— Конечная давно! А вы всё дрыхните. Здесь вам не гостиница, а конечная остановка. Серёж, ты посмотри на него!
Водитель опять выкрикнул несколько забористых афоризмов, сдобрив их отборным трёхэтажным матом.
— Да понял я, — огрызнулся Вольдемар, торопливо пробираясь полубоком вдоль автобусных сидений к выходу.
На маленьком экраничке, висевшем прямо посередине салона, шёл без звука музыкальный клип группы 25/17 (саундтрек к фильму «Восьмёрка»).
— Вообще не пойми какой пассажир пошёл, — гаркнула кондукторша.
Вольдемар вышел на автобусный перрон. Ярко-красными буквами горела вывеска: АВТОВОКЗАЛ ГОЛУТВИН. Круглый циферблат показывал 23:45. Общественный транспорт не ходит. Новый указ мэра Лебёдкина. Весь городской транспорт внутри города должен ходить максимум до 22:00 в целях экономии. А кому не нравится, может ездить на такси! Зато сам сердобольный и экономный мэр, купил себе недавно двухэтажную виллу в Италии, видимо хорошо сэкономил. Разумеется, на собственном личном бюджете, а деньги налогоплательщиков тут вообще не причём.
Вольдемар посмотрел на звёздное, морозное небо и побрёл пешком по молодому липкому снегу в сторону своего дома. Идти предстояло минут сорок. Метель закончилась, безветренный ночной город, тихо утомившись от шума людей, спокойно сверкал огнями.
Дойдя до перекрёстка на улице Ленина. Вольдемара посетила гнетущая мысль и на мгновенье испугавшись собственных рассуждений, он произнёс дрожащим голосом:
— А если это Максим?
Глава 6. Школьные истории
А если это Максим? А почему нет? Взгляд у него и правда бешеный… Маньячный! Хочет облапошить Аню. Нет, они вроде давно вместе… Тогда откуда ей мерещатся всякие бабки на пару с приведениями?! Да и зачем Максиму это нужно? Для чего? А может…
Ненависть, обратная сторона любви. Нет, это не он. Не верю. Хотя, блин! А если это всё-таки его коварный план. Ещё и этот мужик в балахоне на выходе из подъезда. Что он там делал? Вид у него и прям устрашающий, будто не живой. Тьфу, ты! Теперь вообще сомневаюсь! Что я там видел? Галлюцинации, фантазии, бредни… Наверное, померещилось. Не видел я в подъезде никого. Значит, остаётся один Максим, больше некому. Ревнивый засранец!
Данная мысль о подозрениях не отпускала Вольдемара на протяжении всего пути до дома. Войдя в квартиру, весь прозябший и чертовски голодный, он стащил с себя ботинки и рухнул на диван прямо в одежде, заснув мертвецким сном. Одноногий фонарь за окном мрачно освещал пустынную улицу.
На следующий день Вольдемар решил во что бы то ни стало увидеть Анну, появились кое-какие мысли, которые ему нужно обязательно проверить. Но чтобы вновь не наткнуться на крикливого мужа, он решил дождаться её после работы.
Войдя в школьное фойе, охранник переписал паспортные данные Вольдемара и разрешил ему дождаться учительницу Анну Витальевну в фойе. Бродя в одиночестве по фойе и прокручивая в голове строчки Бродского. Его окликнула уборщица: