Минут через двадцать кобыла, шагавшая черепашьим шагом, почуяла знакомый запах, и остановилась около Лехи, дрыхнувшего в траве и легким носовым посвистыванием посылавшем привет могучему храпу стокилограммового товарища...
...Лицо у дяди Феди в его пятьдесят два года до того было продублено солнцем и ветром, до того в него въелась пыль паханых полей и кошеных нив, что больше напоминало обгорелую африканскую маску, увенчанную затасканной кепчонкой, из-под которой торчала пакля немытых волос. Вороньи гнезда, коими были уснащены высоковольтные столбы, тянувшиеся по краю его надела, были близнецами-братьями дяди Фединой прически.
Сзади его трактора - старенького "Беларуся" - висел плуг, на нем, погромыхивая цепями, лежала борона. Из нее смело можно было выдернуть десять зубьев и вставить туда его заскорузлые граблеобразные пальцы - и землица подалась бы, расступилась перед ними как перед железом, не уловив разницы.
Дядя Федя с детства с трудом вязал слова в предложения, а после целого дня одинокого молчания в поле и вовсе разучивался говорить. Лишь, когда приезжал домой, жена - пила-кастрюля - от которой волей-неволей приходилось отбиваться чтоб совсем не заела, заставляла вспомнить родную речь, скрепленную, как кирпичи раствором, обильным матом. Он потерял бы дар речи, если бы таковым обладал! - Родной кровный бык Борька из-за поворота выскочил!..
Бык подлетел к трактору, сипло мыкнул, боднул колесо и, задрав хвост, умчался дальше, а дядя Федя озадаченно завертел головой то в сторону скрывшееся скотины, то в другую - ожидая кого-нибудь гнавшегося - и щупая под сиденьем чехол с двустволкой. Никого не дождавшись, он развернул трактор и придавил железку. Говорил же зоотехник в племтовариществе, ефамат, кольцо надо в нос скотине вдеть и на привязь!.. Ох, жена с потрохами сожрет, если чё с быком случится!..
...Мария Ивановна, посидев некоторое время на пятой точке, оправилась от испуга и пришла в свое обычное состояние - покорительницы кастрюль, коров и огородов; она встала и пошла, потирая ушибленный зад. Железнозубая рассудила, что если Борька побежал по проселку, то упрется в речку с отсутствующим мостом. В воду он ни за что не полезет. Хозяйка решила идти напрямик через лес и там перехватить агрессивную скотину.
...Выскочив за очередной поворот, дядя Федя ударил по тормозам, едва не врезавшись в перевернутую двуколку. Он вылез из трактора и увидел в нескольких метрах от обочины распростертое тело. Это был его племянник Леха. Голова его была разможжена, береза, около которой он лежал, была в крови. Под двуколкой лежал Андрюха. Шея Лехиного кореша была неестественно подвернута.
Оба парня были мертвы.
Дядя Федя застыл, очарованный ужасом смерти. Где-то невдалеке послышалось Борькино мычание, оно и вывело мужчину из столбняка. Дядя Федя решительно подошел к «Беларусю» и вытащил из-под сиденья чехол с двустволкой.
...Большое Борькино сердце было сердцем любовника, но не бегуна-стайера. Второе дыхание не открылось, и он встал. Бык стоял и мычал, жалуясь на целку Зорьку, из-за которой весь этот комбикорм заварился. Из-за поворота показался дядя Федя с двустволкой. Он вскинул ружье, бык повернулся к нему и опять замычал, словно просил прощения. - Это не я!.. Это всё телки!.. От них все зло в нашем бычьем мире!..
Дядя Федя прицелился в голову, но выстрелить не успел. Экзекуцию прервал истошный женский вопль. - Ты что делаешь, тварь!
Дядя Федя чуть не выронил ружье. Перед ним стояла, словно из земли выросшая, железнозубая жена-ведьма. Со слипшимися от пота волосами, тяжело дышащая и с бичом в руке. - Ты что, тварь, делаешь, а!.. А ну брось ружье!
Она наступала на него, щелкая бичом.
- Так тэ-то... тэ-то, - блеял дядя Федя, отступая. - Тэ-то... Он племянника Лешку и Андрюху... тэ-то... убил. Тама они лежат...
...Мария Ивановна и дядя Федя молча стоят над телами Лёхи и Андрюхи. Борька привязан к бороне, что висит на «Беларусе».
...- И что? - выговаривает несгибаемая железнозубка. - Из-за этих алкашей скотину убивать! Ты помнишь сколько мы за Борьку отдали? Треть надела и стог сена! А эти... все равно даром на свете жили, им только водку жрать!.. - Мария Ивановна огляделась по сторонам и перекрестилась.
- Дак тэто... похоронить бы ефамат.
- Ты че дурак! Хоронят на третий день! Или будешь объяснять, что это Борька их на тот свет спровадил! Поехали отсюда побыстрее. Скоро народ с покоса будет ехать и найдут их. А там... пусть выясняют, что да как...