Вестерхэм работал с бумагами, когда Диана ворвалась в его кабинет – горничная предположила, что ранняя посетительница относится к числу тех нескончаемых посетителей, что приходят к викарию по делам прихода, а их он всегда принимал в кабинете. Викарий вскочил на ноги, улыбнулся и сердечно пожал руку Дианы. Его стол был покрыт счетами и бумагами, относившимися к ярмарке, и девушка охотно выставила ее первым поводом для визита.
– Хиромантия принесла мне довольно много денег, и я подумала, что вам они не помешают, – пояснила она.
– Спасибо, – поблагодарил викарий, – буду рад засчитать их. Мы хорошо поработали – набралась приличная сумма.
– Я очень рада. И… есть кое-что еще, понимаете… можно посоветоваться с вами?
– Конечно.
– Мистер Вестерхэм, я ужасно взволнована. Ко мне приходила полиция – из-за платка. Вы были правы, говоря, что они могут прийти ко мне.
– Да, – ответил священник, став совершенно серьезен. – Я думал, что они придут. Это был детектив-сержант Рингвуд?
Диана кивнула.
– И он задавал много вопросов?
– Ох, он был ужасен! То есть все это время он был довольно мил, но казалось, что он просто выдавливает из меня сведения. Все, о чем я хотела умолчать… и я просто не знаю, что делать. Вы говорили, что я могу обращаться за вашей помощью.
– Я рад, что вы пришли. Конечно, я помогу, чем смогу. Временами это дело ужасно беспокоит меня, и все это время я мечтал стать хоть чем-то полезен.
Девушка благодарно взглянула на викария, и их глаза встретились. Взор Вестерхэма был твердым, и она знала, что может доверять ему.
– Можно я начну с того, что расскажу все, что этот детектив вытянул из меня?
– Пожалуйста. Я не стану перебивать вас, пока вы не закончите.
Викарий внимательно выслушал весь ее простой и ясный рассказ.
– Да, – сказал он. – Отчасти об этом я и сам догадывался. Я чувствовал, что вы что-то знаете о человеке в коричневом – судя по вашему поведению на ярмарке после того, как я упомянул о нем. И что же сказал детектив-сержант Рингвуд после того, как вы сообщили ему все это?
– Он сказал, что мне, возможно, придется дать показания. Но я не понимаю почему.
– Я объясню. Я достаточно уверен, что полиция сомневается насчет Мануэля Гарсиа, хотя, конечно, сейчас они обязаны держать его под стражей. Думаю, они будут ходатайствовать о продлении ареста – в таком случае суд над ним будет отложен. Также я думаю, что они охотятся за этим человеком в коричневом костюме. Как понимаете, в таком случае вы становитесь важным свидетелем. Вы обязаны сообщить, где и когда вы последний раз видели его.
Диана сняла перчатки и нервно теребила их в руках.
– Д-да, понимаю, – протянула она.
– Не давал ли Рингвуд каких-либо советов?
– Давал. Но как раз это и беспокоит меня.
– И в чем же они заключались?
– Он советовал обсудить все с папой.
– Разве это не самое лучшее, что только можно сделать?
– Я не могу, – покачала головой Диана.
– Но почему?
– Потому что… Дело в том… Ох, давайте сначала я кое-что расскажу. Вы думаете, что этот человек… в коричневом костюме… совершил убийство?
– Не могу сказать. Откуда мне знать?
– Я уверена, что он не делал этого.
Викарий кивнул:
– Полагаю, у вас есть причины, но я-то не знаю, в чем они заключаются.
– Ну, я собираюсь рассказать вам. Потому-то мне и нужна ваша помощь.
Священник наклонился вперед и взял руку девушки в свои.
– Прежде чем вы что-то скажете, я хочу, чтобы вы убедились: я ни на мгновение не допускал, что вы как-то замешаны в это ужасное дело. Признаю, я был крайне озадачен, но не настолько, чтобы подозревать вас!
– Вы ужасно добры, – тихо ответила она.
– Также я хочу сказать, что если вы предпочтете больше ничего мне не рассказывать, я не стану расспрашивать вас.
– Но я должна. Я должна с кем-то поговорить. И я бы предпочла поговорить с вами, а не с кем-то еще.
– Спасибо. Итак?
– Думаю, вы знаете моего брата, Харви?
– Да, я видел его в прошлом году. Я помню.
– Возможно, вы знаете, что он доставил нам много хлопот? Я знаю, что об этом говорили.
– Сплетен я не слушаю, если только могу избежать этого. Но один-два раза они доходили до меня.
– Он был ужасно взбалмошным. Не мог угомониться. Несколько раз влезал в долги. Сначала папа оплачивал их, но в конце концов они ужасно поссорились. Когда папа сердится, то становится вспыльчивым. И он выгнал Харви из дома – это было десять месяцев назад. Папа сказал, что он не сможет вернуться, пока не начнет жизнь с чистого листа. И все это время мы ничего не слышали о Харви.