Жан Дюкло, с непринужденным видом, не замедлил спуститься.
— Скажите ему, что он получит свою дочь сегодня вечером и что он тоже потребуется для восстановления картины преступления.
— Надо…
— Да переводите, черт возьми, то, что я сказал.
Дюкло перевел слащавым голосом. Фермер молча смотрел на них.
— Скажите еще, что сегодня вечером убийца будет арестован.
Мегрэ едва успел прыгнуть и повалить Ливенса, который, выхватив револьвер, приставил дуло к его виску.
Схватка была короткой. Всем своим весом Мегрэ навалился на противника и обезоружил его. Гора стульев, задетая в борьбе, рухнула, слегка поранив комиссару лоб.
— Дверь на ключ! — крикнул Мегрэ Жану Дюкло. — Никого не впускать!
И, отдуваясь, выпрямился.
Глава 9
Следственный эксперимент
Первыми, ровно в половине восьмого, пришли Винанды. В этот час в зале для торжеств гостиницы «Ван Хасселт» находилось лишь трое мужчин, которые поджидали остальных, не вступая в разговоры друг с другом: нервничающий Жан Дюкло ходил из угла в угол, хмурый Ливенс сидел как изваяние, а Мегрэ с трубкой в зубах стоял, прислонясь к роялю.
Никто не догадался зажечь полный свет — высоко под потолком тускло горела одна большая лампа. Все так же громоздились стулья, кроме первого ряда, выставленного по распоряжению Мегрэ.
На маленькой пустой сцене — накрытый зеленым сукном стол и стул.
Винанды были одеты по-праздничному. Они строго выполнили все инструкции, приведя с собой и детей. Ужинали они явно второпях и, чтобы прийти вовремя, столовую бросили в беспорядке.
Войдя в зал, Винанд снял шляпу, поискал глазами, с кем поздороваться, и после робкой попытки направиться к профессору отвел свое семейство в угол, где молча стал ждать. Его пристежной воротничок был чересчур высок, а галстук плохо повязан.
Сразу за ними пришел Корнелиус Баренс, бледный, нервный, готовый удрать при первой возможности. Ему тоже хотелось к кому-нибудь присоединиться, образовать группу, но он не осмелился и нашел себе место около сваленных в кучу стульев.
Инспектор Пейпекамп привел Остинга, чей тяжелый взгляд давил на Мегрэ. Последними появились г-жа Попинга и Ани. Стремительно войдя, они на секунду остановились и направились к расставленным стульям.
— Сходите за Бетье, — попросил Мегрэ инспектора. — Один из полицейских пусть останется с Ливенсом и Остингом — их не было здесь в день трагедии. Они понадобятся нам позже, а пока могут перебраться в центр зала.
Когда Бетье спустилась, сначала смущаясь, а потом при виде Ани и г-жи Попинга сумев в порыве гордости взять себя в руки, все затаили дыхание.
Это случилось не от драматичности ситуации, она не была таковой и скорее вызывала недоумение — горстка людей в огромном пустом зале, освещенном одной-единственной лампой.
С трудом верилось, что всего лишь несколько дней назад именитые граждане Делфзейла платили за право присутствовать в этом зале, церемонно входили сюда, расфранченные, обменивались улыбками, рукопожатиями, рассаживались, аплодировали, приветствуя Жана Дюкло.
Но сейчас складывалось впечатление, будто тот же спектакль смотрят в перевернутую подзорную трубу.
Из-за томительного ожидания, неясности происходящего лица людей не выражали ни беспокойства, ни скорби.
Здесь было совсем другое — тусклые пустые глаза, напряженные растерянные лица.
От недостатка света все казались какими-то серыми, даже в Бетье не осталось ничего привлекательного.
Никакой торжественности, никакого размаха. Все вызывало жалость или усмешку.
На улице тихо собирались жители городка: к концу дня разнесся слух — что-то должно произойти. Но никто не подозревал, насколько грустное предстоит зрелище.
Мегрэ подошел к г-же Попинга.
— Будьте добры занять то же самое место, как в тот вечер.
Всего лишь несколько часов назад у себя дома она казалась трогательной — и вот все кончилось. Постаревшая. В плохо сшитом — одно плечо выше другого — костюме.
Большие ноги. На шее, под ухом, шрам.
Еще хуже дело обстояло с Ани. Ее лицо никогда не было столь асимметричным. В тесном, немыслимом наряде и дурного вкуса шляпе она выглядела нелепо.
Г-жа Попинга села в середине первого ряда, предназначенного для почетных гостей. В тот день, при полном освещении, когда весь Делфзейл находился за ее спиной, она, должно быть, покрылась румянцем от гордости и удовольствия.
— Кто был рядом с вами?
— Директор мореходного училища.
— А с другой стороны?
— Господин Винанд.
Винанда попросили занять это место. Не снимая пальто, он неловко сел и отвернулся.
— Где сидела госпожа Винанд?
— С краю, вместе с детьми.
— А Бетье?
Девушка сама отправилась на свое место, стул между нею и Ани остался незанятым — стул Конрада Попинги.
Пейпекамп, смущенный, растерянный и явно обеспокоенный, держался в стороне. Жан Дюкло ждал указаний.
— Поднимитесь на сцену, — обратился к нему Мегрэ.
Пожалуй, именно Дюкло потерял больше всех. Глядя на профессора, тощего, плохо одетого, трудно было представить, что когда-то десятки людей стремились его послушать.
Стояла тишина, такая же тягостная, как и падавший с потолка сконцентрированный, но недостаточный свет. В глубине зала, выражая всеобщее замешательство, покашливал Бас.
Да и сам Мегрэ проявлял признаки беспокойства. Он осмотрел мизансцену. Его суровый взгляд переходил с одного персонажа на другой, останавливался на мельчайших деталях, на позе Бетье, на слишком длинной юбке Ани, на неухоженных ногтях Дюкло, который один за столиком пытался сохранить невозмутимый вид.