Брови очаровательной собеседницы взметнулись ввысь в искреннем, неподдельном удивлении:
— Ого!.. За такое продвижение стоит поднять тост! Надо же — сижу тет-а-тет с будущим генералом…
— Этот вопрос решен, — продолжал развивать жутко приятную тему грузный мужчина, — представление уже отправлено, приказ должны подписать на днях. В столицу же переведут в начале следующего года.
— Здорово. Всегда завидовала людям, имеющим какие-то перспективы, возможность расти, менять, время от времени, образ жизни…
— Да-да, поскорее бы уж… Министерства с шикарными кабинетами, роскошные условия, влиятельные люди, аристократия…
Сидящая напротив дама в задумчивости смотрела на не смолкавшего Доброго. Внимательный собеседник легко бы распознал странные метаморфозы, происходящие на ее лице. Оно то загоралось страстным интересом, то силилось натянуть маску равнодушия, а то и вовсе приобретало оттенок мучительного страдания. Все последние годы она лезла из кожи вон, чтобы заполучить индульгенцию на вход в высшее общество, но старания бывшей виолончелистки, а ныне пиаровского агента, добывающего средства для небольшой питерской газетенки, были напрасны. Все что удавалось ей изредка — потереться на какой-нибудь тусовке рядом с бессовестными политиканами или пьяным бомондом. Да и эти «успехи» случались по причине приглашения газетчицы очередным подвернувшимся высокопоставленным бабником, норовящим до или после забраться в Сашенькину двуспальную постель.
Однако ж некоторые выводы она, тем не менее, сделала: не можешь пробиться наверх сама — найди достойную партию, чтобы все за тебя доделал мужчина. Мужчина, разумеется, должен быть талантливым, деятельным и кошелькастым. Обладал ли столь нужными качествами для высокого полета ее новый знакомый — предстояло выяснить, но одно то, что сему господину вскоре предстояло приодеться в мундир с генеральскими звездами вселяло немалую надежду…
Полковник, озабоченный карьерными рывками, тем временем был занят исключительно своим будущим, а посему, не замечая быстро сменяемых декораций на лице «охотницы», эмоционально и напропалую изливал душу:
— Опостылел этот серый город с надменно застывшей архитектурой… С надутыми, флегматичными интеллигентами, поклоняющимися помпезной, вымирающей культуре. В Москве все по-другому! Все вперемешку, бурлит, клокочет! Люди, ничего не замечая вокруг и не глядя в глаза встречным, куда-то спешат, зарабатывают деньги, творят сногсшибательные дела…
— А у меня бесконечное и непроходимое болото с тухлой, стоячей тиной, — печально призналась Саша, когда мужчина, страдающий начальной формой ожирения, запыхался от обилия сказанных фраз. — Надоело все со страшной силой! Никаких изменений на горизонте…
Она медленно встала, убрала со стола пустую бутылку и, лишь возвратясь на место, заметила — гость стал чрезмерно серьезным, а в маленьких глазках заиграли злые искорки.
— До отъезда мне предстоит решить пару неприятных, но важных вопросов…
— По работе?..
— Один служебный, второй — скорее личного характера. Ну, будет о скверном. Расскажи-ка мне лучше еще что-нибудь о себе, а то мы все о службе, да о службе…
Покончив с шампанским, они продолжили вечеринку дегустацией марочных вин, загодя и в изрядном количестве припасенных хозяйкой. Однако до широкой, двуспальной кровати, одиноко стоящей за стенкой — в соседней комнате, к превеликому сожалению Андрея Яковлевича дело опять не дошло. Далеко за полночь, основательно нетрезвый он стоял, покачиваясь посреди кухоньки и целуя Шурочку в губы, исследовал шаловливыми, пухлыми ладошками ее грудь. Когда стало казаться, что податливая женщина вот-вот со стоном блаженства увлечет его за собой в спальню, он вдруг услышал тихий, но твердый голос:
— Все Андрюшенька, довольно… Тебе пора.
— Вот те раз! — удивленно молвил прелюбодей.
— У нас, возможно, все еще произойдет, только не нужно спешить.
— Куда же я так поздно?.. — сменилось удивление растерянностью.
— Тебя, наверное, уже заждались дома, — в голосе Саши промелькнула едва уловимая насмешка…
«Ждут, как же… — сердился полковник, спустя пятнадцать минут, бредя по улице Ломоносова и пытаясь поймать такси. — Дочь не успела выйти из реанимации — так опять шушукается с подружками, небось, о мальчиках-наркоманах. Розке, тем паче дела нет — где я и с кем провожу время. Вот о прикрытии от налоговой полиции или бандитов — это, пожалуйста, до утра может умолять и разглагольствовать. Нет, определенно мне все это осточертело! Дня через два-три снова наведаюсь к Сашеньке и тогда уж!..»
Зайдя в свой кабинет с папкой под мышкой, Максимилиан Сергеевич закрыл дверь на ключ и сел за компьютер. Из папки он извлек листок с заключением только что законченной экспертизы малокалиберного автомата. Положив его перед собой, полковник быстро, не хуже опытной секретарши перепечатал слово в слово весь текст, что-то изменив лишь в двух абзацах. Через полминуты из принтера вылез подправленный вариант…
— Чем сегодня порадуете? — ехидно спросил Назаров, но, тем не менее, предложил: — садитесь, докладывайте…
Сергеич устроился в ближайшем кресле, покосился на сердитого генерала и, раскрыв папку, начал:
— Вчера вечером, зафиксирован вооруженный налет на инкассаторский автомобиль на Малой Морской возле офиса фирмы «Фрегат»…
— Опять «Фрегат»… Но об этом я уже наслышан, дальше…
— Убиты два инкассатора, но деньгами преступники завладеть не успели — вовремя подоспел наряд милиции из тридцать первого отделения милиции…
Несколько минут он монотонно оглашал факты, установленные следственной группой городской прокуратуры и переданные ночью оперативному дежурному по Управлению ФСБ.
— Максимилиан Сергеевич, меня мало интересуют голые сводки, — не выдержал заместитель начальника Управления. — Давайте ближе к делу. Что можете сказать по оружию?
— Оружие нападавших по предварительным оценкам следователей и наших экспертов то же самое — малокалиберные, скорострельные автоматы кустарного производства…
— Вы не слишком доверяетесь мнению следователей?
— Следственная группа в выводах опирается на предварительные заключения собственных баллистиков…
— Ясно… А точнее — тогда совсем уж непонятно. Вы, полковник, соображаете, что происходит!? — Назаров вперился глазами в подчиненного, — сдается мне — вы не совсем улавливаете смысл вершащегося у всех нас под носом. Годы экономических ломок не прошли даром — страна теперь плодит подонков не хуже бройлерной птицефабрики, и вверенный вам отдел призван бороться с терроризмом и всяческими его производными в самом отчаянном темпе. А мы что имеем?..
Сергеич молчал, ожидая, когда шеф выговориться, тот же порывисто покинув кресло, опять расхаживал по излюбленному маршруту — вдоль трех зашторенных окон.
— О стреляющей авторучке я уж и не вспоминаю, бог с ней — дела старые и давно забытые. Но автоматы! Я ведь не спрашиваю: известно ли вам, какое количество их собрано, и сколько еще остается в руках преступников? Самые главные вопросы: где скрывается их производство, и сколько они там еще их наклепают, пока мы тут заседаем? Вот для решений каких кроссвордов нашу «контору» кормит народ. И потом, я же в прошлый раз недвусмысленно предложил подключить к данному делу УРПО…
— Не стоит Александр Павлович беспокоить столь засекреченную структуру ради довольно простой задачки… — ровным и на удивление спокойным голосом произнес начальник отдела. — Пусть Управление по Разработке и пресечению деятельности Преступных Организаций занимается своими проблемами. Надо полагать у них и без того головной боли хватает, а я сейчас в состоянии ответить, по крайней мере, на один из двух только что озвученных вами вопросов.
Генерал не без интереса глянул на собеседника: