Как-то погожей солнечной весной, несколько лет назад, когда сложившийся с годами Порядок в стране канул в лету, а новые власти больше напоминали мародеров из отрядов Нестора Махно, случилось Севидову раскапывать убийство большой шишки — депутата Государственной Думы. Вручило ему тогда руководство тощую папочку с заключениями криминалистов и оперативников, да препроводило к прибывшему в экстренном порядке куратору данного грандиозного дела — заместителю министра юстиции.
— Ну, и каков же ваш план действий? — тихо вопрошал грозный московский чиновник, прохаживаясь вдоль ряда ответственных лиц, стоявших перед ним «по струнке».
Все молчали, не зная, что ответить. Собственно, любое предложение, как таковое, означало огромную меру ответственности, моментально бы свалившуюся на плечи смельчака. Однако Севидов, понимал — каким бы ни было решение — выполнять его предстоит один черт ему…
— Мне нужна группа из десяти человек, определенные полномочия и кое-какие средства, — заявил он непринужденным тоном, будто речь шла о поимке неплательщика алиментов.
Куратор остановился и стал шарить удивленным взглядом по шеренге в поисках лихого безумца. Найдя, подошел, остановился напротив и, прищурив один глаз, поинтересовался:
— А вы вообще-то кто?
— Следователь по особо важным делам Севидов Анатолий Михайлович. Дело об убийстве поручено мне.
— Гм… С полномочиями все просто, а каковы аппетиты в плане средств?
— В рамках приличия. Деньги нужны для премирования членов группы — работать предстоит без отдыха, возможно, день и ночь.
— Понятно… — потер ладонью подбородок замминистра. Похоже, немногословный, скромно одетый и деловой трудяга из городской прокуратуры его заинтересовал. — Хорошо. Будь по-вашему. Но сразу хочу предупредить, господин Севидов… Сколько вам осталось до пенсии?
— Пятнадцать лет.
— Что ж… Может быть, вам и удастся уйти на заслуженный отдых через пятнадцать лет, но если за две недели не отыщите этих… — только что, в коротком предисловии он не стеснялся ненормативной лексики, однако сейчас, под прямым и безбоязненным взглядом подчиненного, почему-то материться не решился. — …Если не окопаете этих подонков — провожать на льготную пенсию вас будет кто угодно: летчики; шахтеры; подводники… Только не министерство юстиции и родная прокуратура. Уяснили?
Севидов спокойно кивнул.
— Кстати, это касается и членов вашей будущей группы…
Двадцатью минутами позже прокурор города с багровым лицом и непонимающим взглядом бегал взад-вперед по своему кабинету и пытался переубедить упрямца:
— Нет, я понимаю, когда ты выражаешь желание включить в следственную бригаду одаренную молодежь. Но объясни мне, на кой леший тебе сдались Елисеев, Коваль, Гордейченко и остальные старые, больные клячи!? Они же не способны отыскать человека даже через паспортный стол! Я и в штате-то их держу с надеждой распрощаться в самом скором времени…
— В группе будет пятеро молодых, энергичных парней и пятеро, названных мною стариков, — твердо повторил опытный следователь.
— Ты хоть догадываешься, что и меня ожидает та же участь, ежели…
— Разумеется.
— Ладно, делай, как знаешь… — махнул рукой прокурор и, осушив стакан минералки, брякнулся в начальственное кресло…
Расчет Анатолия Михайловича был прост. Слухи о грозившем увольнении в случае провала расследования нашумевшего убийства тут же доползли до членов набранной им команды. В пятерку истинных «рабочих лошадок» он зачислил талантливых молодых ребят — много лет прослужив в среде сыскного люда, научился отличать таких безошибочно. Однако, помимо прекрасной хватки, умения мыслить на десяток шагов вперед и отменной интуиции все молодые кандидаты слыли людьми весьма совестливыми, обязательными и, к тому же прошедшими огни и воды горячих точек. Взаимовыручка, уважение, жалость были для них не пустыми определениями из классической литературы. Сознание того, что из-за их недоработки уволят тщедушных, безвредных стариков, коим до пенсии оставалось всего ничего, заставила ребят пахать денно и нощно, не взирая на время и наличие сил.
Сам же Севидов стремился выполнить все данные им ранее обещания. После ареста в Германии с помощью Интерпола одного из второстепенных соучастников преступления, он выдал молодой пятерке премиальные, полагающиеся всей группе — парни остались довольны. Второго ухаря, занимавшегося прикрытием главного исполнителя накрыли у дальних родственников жены в одном из сел Приднестровья — и снова каждый из тех, кто «рыл копытами землю», получил приличное вознаграждение. Непосредственного же убийцу взять не успели — заказчик, вероятно почуявший опасность, организовал его безвременную кончину. Бригада Михалыча опоздала всего на пару часов — еще теплый, но обезображенный труп киллера был найден неподалеку от Выборга. Тем не менее, молодые участники сызнова положили в карманы конвертики с пачками ассигнаций. Старики против подобного дележа премиальных не возражали. Помочь расследованию они были рады, да времечко их давно ушло — наступила эра лихолетья, где правил бал полнейший беспредел. Посему пожилых «дедов» более занимал вопрос своего самого ближайшего будущего — регулярно ныряя в кабинет Севидова, жужжали словно назойливые мухи одно и то же: «Ну, что там, Михалыч?.. Взяли второго? Следы третьего отыскались?»
Следователь по особо важным делам сидел над кипой заумных схем, докладных, оперативных сводок; пыхтел сигаретками; координировал действия вундеркиндов и гнал прочь мешавшие работать «старые кадры». Он во что бы то ни стало, желал выйти на заказчика преступления, но до этого предстояло добраться на обязательного в таком «промысле» таинственного посредника. Когда, в конце концов, были распутаны последние хитросплетения политического убийства, мэтр получил полную картину происшедшего. Причем ясность наступила много раньше означенного заместителем министра срока. Будучи человеком немногословным, Анатолий Михайлович не побежал с рапортом «на верх», а просто добился санкции на очередной арест, испросил разрешения на поддержку подразделения ОМОНа и отправился брать субъекта, служившего связующим звеном между покойным исполнителем и темной личностью заказчика.
Посредником оказался известный в прошлом рецидивист, а ныне вор в законе — Кабан, в миру — Костя Храпунов. Три паренька из группы Севидова следили за огромным загородным коттеджем преступного воротилы до подхода спецназовцев и все, казалось, складывалось удачно. Однако дело неожиданно приобрело совсем иной характер — Кабан приготовился к подобному обороту и, забаррикадировавшись за металлическими дверьми и решетками своей домины, наотрез отказался сдаваться. Более того — взяв в заложники домработницу — женщину с малолетним ребенком, потребовал встречи с представителями власти…
— Кто пойдет? — снова прищурил глаз московский гость, стоя в центре небольшой лесной полянки метрах в трехстах от «цитадели» Храпунова.
Человек десять руководителей разного ранга, отстоявших на почтительном расстоянии от столичного босса, молча переглядывались — героями среди них, кажется, не пахло…
— Ладненько, — решил пойти другим путем замминистра, — из мэрии кто-нибудь подъехал?
Тяжело вздохнув, один полноватый мужчина кивнул.
— Отлично — первый кандидат есть. Теперь от силовых структур… Вы кто? — указал он на полковника милиции.
— Заместитель начальника уголовного розыска полковник…
— Замечательно — вы второй, — недослушал куратор и задумчиво проговорил: — так… Кого же еще направить?.. А из областной администрации представители имеются?
Все разом загалдели, растерянно пожимая плечами: