в) Истязание женщин (уколы до крови, бичевание и т. п.)
К предыдущим двум категориям – мании убийства на почве сладострастия и осквернению трупов, притом скорее к первой категории, – примыкают те случаи, в которых поранение жертвы сластолюбия и вид текущей крови ее являются источником возбуждения выродившихся индивидов.
Таким чудовищем был пресловутый маркиз де Сад[84], именем которого воспользовались для обозначения сочетания сладострастия с жестокостью. Само по себе половое сношение его не привлекает и не возбуждает, если не сопровождается уколами, приводящими к кровотечению. Вершину наслаждения давало нанесение ран обнаженным проституткам и такое ранение стало обязательным условием[85].
Сюда же следует отнести и сообщение Бриера де Буамона об одном капитане, заставлявшем свою возлюбленную всякий раз перед половым актом, практиковавшимся им очень часто, приставлять себе пиявки к известным местам. В конце концов у этой женщины развилось помешательство, возникшее на почве сильнейшего малокровия.
Следующий случай, заимствованный из моей личной практики, рисует в очень характерной степени эту взаимную связь между сладострастием и жестокостью со стремлением проливать кровь и наслаждаться ее созерцанием.
Наблюдение 25. X., 25 лет, происходит от отца-сифилитика, умершего от паралитического слабоумия, и от матери, страдавшей конституциональной неврастенией истерического характера. Это слабый, конституционально-невропатический субъект, с многочисленными анатомическими признаками вырождения. Еще в детском возрасте отмечены приступы ипохондрии и навязчивые идеи. Впоследствии наступило постоянное чередование возбужденного и угнетенного настроения. Уже 10-летним мальчиком пациент испытывал своеобразное сладострастное ощущение при виде пораненного пальца и текущей из него крови. Он производил себе поэтому нередко уколы или порезы пальца и чувствовал себя тогда наверху блаженства. Довольно рано к этому присоединилась эрекция, наступавшая и в том случае, когда он созерцал чужую кровь, например, когда случались порезы пальца у горничной; это особенно вызывало в нем любострастные ощущения. Его половая жизнь стала пробуждаться со все большей и большей силой. Никем не побуждаемый, он начал онанировать, причем каждый раз его воображению рисовались образы истекающих кровью женщин. Его уже перестало удовлетворять созерцание собственной текущей крови, и он жаждал лицезреть кровь молодых женщин, особенно таких, которые были ему симпатичны. Нередко он с трудом мог воздержаться от искушения поранить своих двух кузин и горничную. Но и женщины, сами по себе мало ему симпатичные, порождали в нем это влечение, если они действовали на него возбуждающим образом особым туалетом, украшениями, преимущественно кораллами. Ему удавалось противостоять своему влечению, но в его фантазии постоянно возникали кровавые мысли, неизменно сопровождающиеся сладострастными ощущениями. Между теми и другими идеями и ощущениями существовала тесная, неразрывная связь. Часто воображению его представлялись и иного рода картины, опять-таки с окраской жестокости; так, например, он видел себя тираном, убивающим толпу залпом картечи, далее он мысленно рисовал себе сцену вторжения неприятеля в город с убийством, грабежом и изнасилованием девушек. В спокойные промежутки времени пациент, обычно человек добродушный и в этическом отношении неущербный, стыдился подобных сладострастно-жестоких фантазий и чувствовал к ним сильнейшее отвращение; они тотчас же исчезали, коль скоро его половое возбуждение удовлетворялось онанистическим актом.
По прошествии немногих лет у нашего пациента развилась неврастения, и в этом состоянии для семяизвержения достаточно было уже одного мысленного представления крови и кровавых сцен. Желая избавиться от своего порока и своих цинически-жестоких фантазий, больной предпринял половые сношения с женщинами. Половой акт удавался, однако, только в том случае, когда больной вызывал в своем воображении образ девушки с порезанным и истекающим кровью пальцем. Без содействия этого мысленного представления эрекция не наступала. Представление о порезе ограничивалось лишь женской рукой. В моменты наиболее высокого подъема полового возбуждения достаточно было уже одного созерцания симпатичной ему женской руки, чтобы вызвать интенсивную эрекцию. После того как, напуганный чтением одной популярной брошюрки о вредных последствиях онанизма, пациент перестал мастурбировать, он впал в состояние тяжелой общей неврастении с ипохондрической дистимией, отвращением к жизни. Сложный и бдительный врачебный уход в течение года снова поставил его на ноги. Прошло три года, и он психически здоров, по-прежнему испытывает частое половое влечение, но прежние кровожадные представления овладевают им лишь изредка. От рукоблудия X. отказался окончательно. Он удовлетворяется естественными половыми сношениями, вполне потентен и не имеет надобности прибегать к кровавым представлениям.
84
Таксиль (указ. соч., с. 180) приводит более подробные сообщения об этом психополовом чудовище, представляющем собой образчик привычного сатириаза одновременно с половой парестезией. Маркиз де Сад простирал свой цинизм до того, что вполне серьезно идеализировал свое жестокое сластолюбие и провозгласил себя апостолом основанного на этом учения. Подвиги его в этом направлении (он, например, привел в состояние полового бешенства приглашенное им общество дам и мужчин, дав им кантаридин в форме шоколадных конфет) повели к заключению его в Шарантонское заведение для душевнобольных. Революция в 1790 г. возвратила ему свободу. Он стал писать эротические романы, изобиловавшие сценами сладострастия и жестокости. Когда Бонапарт сделался консулом, маркиз де Сад поднес ему в дар свои романы в роскошном переплете. Консул приказал уничтожить его произведения, а самого автора вновь заточить в Шарантон, где он и умер в 1814 г., 74 лет. Де Сад был неистощим в своих невозможных романах, явно имевших целью пропаганду его учения. По счастью, в настоящее время они стали библиографической редкостью. Сохранились доныне: «История Жюстины» (4 тома), «История Жюльетты» (6 томов), «Философия в будуаре» (London, 1805). Интересна биография де Сада, составленная Ж. Жанином (1835). Новое научное и обстоятельное сочинение о С. написал д-р Марсиа (Biblioteque de criminologie, XIX. 1889. Paris. Masson); во вступлении дан анализ и перечень сочинений Сада. См. далее: