— Вот, все, — сказал Валетов, подавая написанные мелким почерком листы бумаги.
— А все ли, Валетов? Почему вы ничего не написали о посещении конторы, когда ночью пытались отыскать и уничтожить изобличавшие вас документы?
— Да, был я там, искал документы. Но не по своей воле: Моминов и Лебедовский мне угрожали. Лебедовский сам не мог: он инвалид. Помогал мне Ясков. Теперь вы знаете все, делайте со мной, что хотите.
— Что хочу — это не в моих силах. Это решит суд. А пока можете идти домой.
Валетов вздрогнул, неловко поднялся и вышел из кабинета.
Утром следующего дня, едва Аккулин успел войти в кабинет, позвонил дежурный отделения милиции и сообщил, что арестованный Ясков просит вызвать его на допрос.
— Решил рассказать правду, — сказал он, — понял, что и без меня вы все узнаете, на то ведь и следователь. Началось все вскоре после того, как я стал прорабом в сельпо. И раньше я любил выпить, погулять в веселой компании. Вот и поймал меня на этом Моминов. Все в гости приглашал, поил, кормил. Народу у него всегда много бывало. Кстати, помните, когда Моминов приглашал вас зайти в дом, тогда у него той был. У него в гостях приятель сидел, завскладом, на литейно-механическом заводе работает. Садыков его фамилия. Вместе они железо-то воровали, а деньги присваивали. Смеялся он потом: хотел, мол, следователя за один стол с вором посадить. Да вот не вышло.
Он немного помолчал, потом продолжал:
— Недолго угощал меня Моминов. Однажды, когда выпивали мы втроем, с ним и с Лебедовским, предложили они мне подзаработать. Лебедовский убеждал: «Твое дело только подписывать фактуры на отпуск строительных материалов, а затем включать в отчет. Вроде ты израсходовал на стройке. Я с тебя спишу их. Денежки же за эти материалы возьмем из магазина и разделим поровну». Долго они меня убеждали, говорили, что учет в магазине суммарный, а сколько фактически израсходовано на стройку — все равно неизвестно, так что и комар носу не подточит.
И дальше стал рассказывать о том, как он согласился. А сколько списали материалов, он и сам не знает. Деньги ему давали, а он пропивал. Знал, что с Садыковым они воруют железо, вернее, деньги за железо. Там на заводе были какие-то излишки. Так они через Садыкова договорились с Моминовым, чтобы он выписал несколько бестоварных фактур, якобы завод это железо купил в сельпо, а стоимость перечисляли магазину. Моминов эти деньги брал из выручки, оставлял долю себе и Лебедовскому, а остальные отдавал Садыкову. Яскову от этой операции ничего не доставалось, но он молчал.
— Если не верите, дайте очную ставку с Моминовым и Лебедовским, закончил он. — Я им все в глаза выскажу.
— Нет, Ясков, сейчас я вам верю, — возразил Аккулин, — очная ставка пока не нужна. Вот скоро доставят Моминова, посмотрим, что он скажет.
…Моминов вошел в кабинет с высоко поднятой головой и сразу же спросил о причине его ареста. Он заявил, что виновным себя не считает и требует немедленного освобождения.
— Скажите, Моминов, на какие средства вы, глава большого семейства, приобрели два дорогостоящих дома, автомашину, мотоцикл с коляской?
— У меня только один дом, а больше я и по закону не могу иметь.
— Вот в отношении закона вы правильно сказали. Только сумели вы его обойти. Предъявляю вам протокол описи вашего дома под номером 111 по улице Садовской в Джамбуле, который вы оформили на имя отца-пенсионера.
— Это дом моего отца.
— Тогда ознакомьтесь с показаниями вашей жены, отца и других родственников. Они утверждают, что дом этот купили вы, только оформили на имя отца. В этом же протоколе описи имущества значится мотоцикл с коляской. Вы поставили его во дворе отцовского дома после того, как приобрели машину. Так на какие же средства вы все это купили? А какие у вас отношения с Садыковым?
— Я отказываюсь отвечать на ваши вопросы и прошу увести меня.
— Тем хуже. Вот постановление о предъявлении вам обвинения в хищении государственных средств. Прочитайте и распишитесь. А все описанное у вас имущество пойдет в возмещение ущерба, причиненного вами и вашими сообщниками государству.
С Лебедовским, который незамедлительно явился по вызову следователя, разговор был коротким. На вопрос: «Ну, как, Сергей Петрович, будем начинать разговор о «халатности» или сразу перейдем к организованному хищению государственных средств?», он так же спокойно ответил: «Да что уж там, ваша взяла, не думал, что вы быстро разберетесь. Ведь и ревизоры были, и начальство, а все с рук сходило. Признаю себя виновным».