Мэгги громко всхлипнула, и на глазах у нее опять появились слезы.
Стэйси потрепала ее по руке и сказала:
— Не волнуйся, милая. Я уверена, что новый директор будет это делать.
А я об этом даже не подумала!
— Кто собирается возглавить школу? — спросила я. — Знает кто-нибудь?
Мэгги покачала головой:
— Это решит совет директоров. Так странно! Это же школа Абигайль! Не могут же они просто нанять кого-то на ее место!
Я повернулась к Стэйси и спросила:
— А что, «Любящие сердца» — некоммерческая организация? Им управляет фонд или что-то вроде этого, или детский сад полностью принадлежал Абигайль?
Стэйси на секунду задумалась.
— Я почти уверена, что это устроено, как любая другая частная школа. Официально всем управляет совет директоров, но это на самом деле ничего не значит, все решения принимала Абигайль. Я знаю, что детский сад некоммерческий, потому что списывала все взносы, сделанные за год.
— Если только ты не уклонялась от налогов, — сказала я.
— Если я уклонялась, то и мой бухгалтер тоже. Его дети ходили в «Любящие сердца».
— Хорошо, мы уверены, что детский сад продолжит свое существование без Абигайль. Вопрос в том, кто станет им заведовать. Кто займет ее место? — продолжила я.
Мэгги снова всхлипнула:
— Надеюсь, они не сделают Сьюзан Пайк новым директором. Если так будет, то клянусь, я уволюсь.
— Сьюзан Пайк? А кто это? — спросила я.
— Она была одной из первых воспитательниц, которых наняла Абигайль. Она там с самого открытия. Что-то вроде старой драконихи, но с детьми обращается хорошо, — ответила Стэйси.
— Может, с детьми у нее все хорошо, но мы ее ненавидим, — жестко проговорила Мэгги. — Теперь, когда Зэкери уже не ходит в садик, я могу тебе сказать это, Стэйси. Единственным человеком, который мог ее выдержать, была Абигайль.
Я попыталась утешить Мэгги:
— Тогда, я думаю, они не сделают ее новым директором.
Потом вернулась к старой теме:
— В тот вечер, когда Абигайль погибла, ничего странного не случилось? Вы не заметили ничего необычного?
— Меня об этом уже спрашивали в полиции. Я им сказала, что все шло, как обычно.
— То есть, это был обычный вечер понедельника.
— Думаю, да.
— Такой же, как все остальные дни недели?
— Да. То есть, нет.
— А что? — спросила я.
— Пятницы немного не такие, — сказала Мэгги. — По пятницам Абигайль уходит в пять пятнадцать, потому что в шесть у нее психолог. Но в остальные дни она остается со мной так же, как и в тот вечер, — Мэгги вновь начала хлюпать носом.
— Она ходила к психоаналитику? — спросила я. Мне было трудно представить себе исключительно самоуверенную Абигайль Хетэвей на приеме у психолога. Я не очень понимаю почему, в конце концов, в Голливуде чуть ли не каждый ходит на промывку мозгов. Просто я не ожидала от Абигайль Хетэвей, этой снежной королевы, привычки регулярно облегчать душу. Это не похоже на ее стиль.
— В походах к психологу нет ничего плохого, — Мэгги решила защитить Абигайль. — И вообще, она туда всего пару месяцев ходила. Она не была ненормальной.
— А вы не знаете, к кому она ходила? — спросила я, хотя на самом деле не думала, что Мэгги знает или согласится рассказать.
— Минутку, дайте подумать. Несколько месяцев назад ее врач позвонила и отменила прием из-за болезни. Я с ней разговаривала, потому что Абигайль и Сьюзан ру… беседовали. Посмотрим, смогу ли я вспомнить ее имя.
— Попробуйте. Попробуйте хорошенько, — нажала я.
— Я помню, имя было похоже на китайское. Тэнг? Вонг? Ванг! Точно, Ванг.
— Фамилия врача была Ванг? Вы помните, как ее звали? — спросила я. Это же не может быть она! Или может?
Давным-давно, когда Руби только родилась и мы с Питером тяжело к этому приспосабливались, мы по совету одной подруги пошли на прием к консультанту по семейным отношениям. Как раз тогда снимали фильм по сценарию Питера, и он подружился с исполнительницей главной роли, Лили Грин. Она была подающей надежды звездочкой и вскоре после этого всех удивила, получив «Оскара» за лучшую роль второго плана в первом же своем серьезном фильме. Во время съемок фильма Питера она как раз разбиралась в своем непростом браке и посоветовала нам своего терапевта, некую Герму Ванг.
Мы договорились о встрече с доктором Ванг, которая оказалась не крошечной худенькой азиаткой, которую я себе представляла, а напротив, довольно полной еврейской матроной с заметным лонг-айлендским акцентом. Ванг — фамилия ее мужа. Мы с Питером продержались у прекрасной Ванг только один прием. За первые три из пятидесяти минут она умудрилась перечислить имена трех или четырех сотен своих пациентов из числа знаменитостей. Разумеется, не фамилии. Она говорила что-то вроде «Как я сказала одному из моих пациентов: „Уоррен, каждый брак — это сотрудничество“». Или «Как я часто говорю одной своей пациентке: „Джулия, вы не должны ожидать, что он поймет вас, если не используете трехсоставную технику общения“».
Формально она, конечно, не нарушает врачебную тайну, но на самом деле кто из нас не знает, что это за люди? Мы с Питером решили, что любые наши проблемы не стоят того, чтобы платить по сотне баксов за час разглагольствований доктора Ванг об испытаниях и бедствиях, выпавших на долю Мела, Мэтта, Брюса и Сьюзан. Больше мы к ней не ходили.
— Да, фамилия Ванг, но имя я точно не помню, — сказала Мэгги.
— Может быть, ее звали Герма? — спросила я.
— Возможно. Не помню. Почему вы задаете мне столько вопросов?
— Джулиет вечно хочет все знать, — сказала Стэйси и легонько пнула под столом мою ногу.
Сообразив, что вряд ли смогу вытянуть из Мэгги что-то еще, я прекратила допрос и до конца обеда помалкивала. Пока Стэйси и Мэгги добрых полчаса делились теплыми воспоминаниями о годах, проведенных Заком в «Любящих сердцах», я обдумывала то, что мне удалось выяснить. Если Абигайль Хетэвей действительно ходила к доктору Ванг, звездному психологу, тогда, скорее всего, она бывала на семейных консультациях. Значит, у нее могли быть проблемы с Дэниелом Муни. И если так обстоят дела, то, возможно, это он размазал ее о почтовый ящик! На первый взгляд, между мелкими семейными неурядицами и убийством большая разница, но, как я уже говорила, Дэниел Муни меня действительно раздражал. Глупо будет не проверить эту зацепку, даже если она чуточку притянута за уши.
Официантка подошла убрать тарелки и спросила, не хотим ли мы кофе. Стэйси заказала двойной латте одинарной крепости с обезжиренным молоком. Я задумалась: не превысила ли я сегодняшний лимит кофеина, и решила, что, по всей видимости, да.
— Мне то же самое, но не двойной, и не обезжиренный, и без кофеина.
Официантка посмотрела на меня озадаченно.
— Обычный латте без кофеина, молоко нормальной жирности, — заказала я.
— А, хорошо, — ответила она.
— Я, пожалуй, ничего не буду, — сказала Мэгги. — Думаю, мне лучше пойти. Нужно подготовиться к завтрашним занятиям, будет урок музыки, а я хотела разучить с детьми новую песенку.
Мы со Стэйси ничего не имели против. Мэгги собралась, тепло поцеловала Стэйси в щеку, холодно пожала мою руку и ушла.
Я проводила ее взглядом, и как только она скрылась из виду, повернулась к Стэйси.
— Ну так в чем дело, Стэйси? — спросила я. — Что там у тебя с ЛеКроном?
Она подняла на меня глаза, побледнела и ответила:
— Ничего.
— Врешь.
— Правда, ничего. О, смотри, нам кофе принесли.
Она увлеченно принялась сыпать в свою высокую чашку огромное количество заменителя сахара.
— Стэйси.
Она посмотрела на меня и прошептала: