На это Лилиан, не слишком опытная в житейских делах и в оценке человеческой природы, и рассчитывала, не зная об упрямстве сэра Джона, что являлось особенно поразительной частью характера ее дядюшки. Как и большинство людей со слабым характером, сэр Джон любил командовать и, более того, если ему грозили какие-то неприятности, мог стать сильным и даже жестоким; и то и другое являлось порождением страха, настоящей трусости… Сэр Джон переселил Лилиан и госпожу Болстреаф в новый дом в районе Мейфер, потому что решил: девушке не стоит оставаться в Хэмпстеде, где все ей напоминало о дорогом отце, которого она потеряла. Более того, сэр Джон не хотел иметь под крышей своего дома никаких проблем, которые – как он считал – могли бы подпортить ему нервы. Сам факт того, что Лилиан хотела выйти замуж за Холлидея, а лорд Карберри хотел жениться на ней, был настоящим источником неприятностей. Кроме того, переезд давал сэру Джону уверенность в том, что он не поддастся желанию решить проблему самым простым образом, позволив Лилиан стать госпожой Холлидей. С другой стороны, совесть требовала, чтобы он выполнил желание покойного брата – сделал Лилиан супругой пэра. Но, подталкивая девушку в определенном направлении, то есть к алтарю в сопровождении лорда Карберри, он чувствовал себя очень неудобно, хотя делал это с добрыми намерениями. Его эгоизм – могучий эгоизм слабого человека – мешал ему видеть, что Лилиан тоже человек, у нее есть право на свободу выбора.
Надо сказать, что для дилетанта в подобных делах сэр Джон действовал весьма неплохо. Он заставил двух женщин переехать в свой собственный дом, а особняк в Хэмпстеде сдал австралийскому миллионеру, который заплатил отличную арендную плату. Затем он встретился с юристами и стал заниматься делами, связанными с недвижимостью. К счастью, сэр Чарльз отошел от бизнеса за несколько лет до смерти и последние годы больше думал о политике. Более того, большая часть его денег была вложена правильным образом, и, за исключением пароходной компании, той, где работал сын госпожи Браун, оставалось всего несколько капиталовложений, которые требовали персонального контроля. Сэр Джон, поддавшись своим желаниям, продал долю брата в пароходной компании, удачно сыграв на разнице курсов цен и обеспечив их семье благополучие, что означало пятьдесят тысяч в год содержания для Лилиан и десять тысяч для себя – хороший расклад для того, чтобы отойти от дел и наслаждаться результатами. Юристы, на которых он положил глаз, приняли деньги и положили их в банк, посоветовав сэру Джону сделать правильные инвестиции. Кроме того, наставляя нового баронета, они предложили назначить награду в тысячу фунтов за поимку убийцы. Так что вскоре после Нового года все страсти стихли, и сэр Джон снова смог погрузиться в мир кружев, драгоценных камней, музыки и поэзии. Осталось только устроить брак Лилиан, и после разговора с девушкой сэр Джон наконец определил день, чтобы позвонить Дэну. Молодой джентльмен, находившийся неподалеку, не теряя времени, откликнулся на приглашение, надо сказать, весьма любезное, и прибыл точно в назначенный час. Сэр Джон принял его с большой приветливостью, предложил стул и сигару, а потом сразу перешел к делу.
– Речь у нас пойдет о Лилиан. Именно из-за этого я хотел увидеться с вами, господин Холлидей, – начал он, деликатно соединив вместе кончики пальцев. – Вы потом сможете пройти в гостиную и выпить чаю вместе с ней и госпожой Болстреаф. Но сначала мы должны договориться, то есть прояснить ситуацию.
– О какой ситуации вы говорите? – спросил Дэн, невольно напрягшись.
– Думаю, вы понимаете, – холодно протянул сэр Джон. – Приступим?
– Я люблю ее, – все, что сумел выдавить из себя Дэн.
– Естественно. Лилиан очаровательная девушка, а вы проницательный молодой человек. По крайней мере, я надеюсь, что это так, поскольку хотел бы, чтобы вы оставили в покое мою племянницу.
Дэн поднялся и швырнул сигару в камин.
– Никогда! – воскликнул он. Он побледнел и выглядел особо решительно и мужественно. – Как вы можете требовать подобное, господин Мун… ах, извините, сэр Джон?
– Вижу, вы никак не привыкнете к тому, что я стал обладателем этого титула, – учтиво продолжил баронет. – Ах, я все понимаю! Мой бедный брат умер так неожиданно, что никто из нас еще не привык к новому порядку вещей. А уж вы меньше всех, господин Холлидей.