Бомарше Пьер Огюстен
Преступная мать, или Второй Тартюф
ПЬЕР ОГЮСТЕН КАРОН де БОМАРШЕ
ПРЕСТУПНАЯ МАТЬ,
ИЛИ
ВТОРОЙ ТАРТЮФ
Нравоучительная драма в пяти действиях
Изгнать из семьи негодяя - это великое счастье. Заключительные слова пьесы
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Г р а ф А л ь м а в и в а, испанский вельможа, благородно гордый, но не надменный. Г р а ф и н я А л ь м а в и в а, женщина глубоко несчастная и притом ангельской кротости. К а в а л е р Л е о н, их сын, молодой человек, свободолюбивый, как и все пылкие души нового времени. Ф л о р е с т и н а, воспитанница и крестница графа Альмавивы; в высшей степени чувствительная молодая девушка. Г о с п о д и н Б е ж е а р с, ирландец, майор испанской пехоты, исполнявший обязанности секретаря при графе, когда тот был послом; весьма низкой души человек, великий интриган, искусно сеющий раздоры. Ф и г а р о, камердинер, лекарь и доверенное лицо графа; человек, обладающий большим жизненным опытом. С ю з а н н а, первая камеристка графини, жена Фигаро; прекрасная женщина, преданная своей госпоже, свободная от заблуждений молодости. Г о с п о д и н Ф а л ь, нотариус, человек верный и глубоко порядочный. В и л ь г е л ь м, немец, слуга майора Бежеарса, слишком большой простак для такого господина.
Действие происходит в Париже, в доме, который занимает граф со своей семьей, в конце 1790 года.
* ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ *
Богато убранная гостиная.
ЯВЛЕНИЕ I
С ю з а н н а одна, составляет букет из цветов.
Теперь графиня может просыпаться и звонить -- печальный мой труд окончен. (В изнеможении садится.) Еще и девяти нет, а я уже так устала... Последнее ее распоряжение перед сном отравило мне всю ночь... "Завтра чуть свет, Сюзанна, вели принести побольше цветов и укрась мои комнаты". Привратнику: "Весь день никого ко мне не впускайте". "Сделай мне букет из черных и темнокрасных цветов с одной белой гвоздикой посредине..." Вот и букет. Бедная графиня! Как она плакала! Для кого все эти приготовления? Ах, да, живи мы в Испании, сегодня были бы именины ее сына Леона... (таинственно) и еще одного человека, которого уже нет на свете! (Рассматривает букет.) Цвета крови и траура! (Вздыхает.) Раны на ее сердце не затянутся никогда! Перевяжем букет черным крепом, раз уж такова печальная ее причуда. (Перевязывает букет.)
ЯВЛЕНИЕ II
С ю з а н н а, Ф и г а р о заглядывает с таинственным видом. Вся эта сцена должна идти с подъемом.
С ю з а н н а. Входи же, Фигаро! У тебя вид счастливого любовника твоей жены. Ф и г а р о. Можно говорить не стесняясь? С ю з а н н а. Да, если не затворять дверь. Ф и г а р о. А к чему такая предосторожность? С ю з а н н а. Дело в том, что известный тебе человек может войти с минуты на минуту. Ф и г а р о (с расстановкой). Оноре-Тартюф / Honore-Тartuffe-почтенный лицемер (франц.)/ Бежеарс? С ю з а н н а. Да, наша встреча была назначена заранее. Послушай, отвыкай ты прибавлять к его имени разные определения: это может до него дойти и помешать нашим замыслам. Ф и г а р о. Его же зовут Оноре! С ю з а н н а. Но не Тартюф. Ф и г а р о. А, да ну его к черту! С ю з а н н а. Ты как будто чем-то удручен? Ф и г а р о. Я взбешен.
Сюзанна встает.
Где же наш с тобой уговор? Помогаешь ли ты мне, Сюзанна, верой и правдой предотвратить большую неприятность? Неужели ты позволишь этому злобному существу еще раз обвести себя вокруг пальца? С ю з а н н а. Нет, но у меня такое впечатление, что я вышла у него из доверия: он ничего больше мне не сообщает. Право, я боюсь, как бы он не подумал, что мы с тобой помирились. Ф и г а р о. Будем по-прежнему делать вид, что мы в ссоре. С ю з а н н а. Но почему же ты так расстроен? Узнал что-нибудь новое? Ф и г а р о. Сначала припомним самое главное. С тех пор как мы переехали в Париж и с тех пор как господин Альмавива... Поневоле приходится называть его по фамилии, раз он строго-настрого запретил называть его ваше сиятельство... С ю з а н н а (с досадой). Прелестно! А графиня выезжает без ливрейных лакеев. Мы теперь, совсем как простые смертные! Ф и г а р о. Словом, ты знаешь сама, что с тех пор как беспутный старший сын графа погиб, поссорившись из-за карт, все у нас в доме совершенно переменилось! Каким хмурым, каким угрюмым стал за последнее время граф! С ю з а н н а. Ну, положим, и ты глядишь букой! Ф и г а р о. Как ненавидит он теперь второго сына! С ю з а н н а. Ужас! Ф и г а р о. Как несчастна графиня! С ю з а н н а. Это великий грех на его душе. Ф и г а р о. Как возросла его нежность к воспитаннице Флорестине! А главное, как спешит он произвести обмен своих владений ! С ю з а н н а. Знаешь, мой милый Фигаро, ведь это пустая болтовня. Мне же все известно, так зачем ты со мной об этом толкуешь? Ф и г а р о. Не мешает лишний раз все привести в ясность -для большей уверенности, что мы понимаем друг друга. Разве для нас с тобой может быть еще какое-то сомнение, что бич этой семьи, коварный ирландец, который состоял при графе секретарем в нескольких посольствах, овладел всеми семейными тайнами? Что мерзкий этот интриган сумел заманить графа Альмавиву из тихой и мирной Испании в эту страну, где все перевернуто вверх дном, -сумел заманить в надежде, что здесь ему легче будет, воспользовавшись неладами между мужем и женой, разлучить их, жениться на воспитаннице и прибрать к рукам состояние распадающейся семьи? С ю з а н н а. Ну, а я-то чем могу быть здесь полезна? Ф и г а р о. Ни на секунду не выпускай его из поля зрения, уведомляй меня обо всех его предприятиях... С ю з а н н а. Да я и так передаю тебе все, что он говорит. Ф и г а р о. Гм! Все, что он говорит... это лишь то, что он находит нужным сказать! Нет, надо ловить каждое слово, которое у него невзначай срывается с языка, малейшее его движение, выражение лица, -- вот где сквозит тайна души! Он обделывает здесь какое-то темное дело. В успехе он, по-видимому, уверен, так как, на мой взгляд, он стал еще... еще лживей, вероломней, наглей, -- так нагло держат себя все здешние дураки, которые торжествуют, еще ничего не достигнув. Так вот, не можешь ли ты быть столь же вероломна, как он? Задабривать его, ласкать надеждой? Ни в чем ему не отказывать? С ю з а н н а. Не слишком ли это? Ф и г а р о. Все будет хорошо, и все пойдет на лад, если только меня своевременно извещать. С ю з а н н а. И если только я извещу графиню? Ф и г а р о. Еще рано. Он их всех поработил, -- тебе все равно никто не поверит. Ты и нас погубишь и их не спасешь. Следуй всюду за ним, как тень... а я подсматриваю за ним вне дома... С ю з а н н а. Друг мой, я же тебе сказала, что он мне не доверяет, и если он еще застанет нас вместе... Вот он спускается!.. А ну-ка. Сделаем вид, что у нас крупная ссора. (Кладет букет на стол.) Ф и г а р о (громко). Я этого не потерплю! В другой раз поймаю... С ю з а н н а (громко). Вот еще!.. Боюсь я тебя, как же! Ф и г а р о (делает вид, что дает ей пощечину). А, ты не боишься!.. Так вот же тебе, дерзкая! С ю з а н н а (делает вид, что получила пощечину). Бить меня... в комнате графини!
ЯВЛЕНИЕ III
Б е ж е а р с, Ф и г а р о, С ю з a н н а.
Б е ж е а р с (в военной форме, с черной перевязью на рукаве). Что за шум? Ко мне уже целый час доносятся громкие голоса... Ф и г а р о (в сторону). Целый час! Б е ж е а р с. Я вхожу, вижу заплаканную женщину... С ю з а н н а (с притворным плачем). Злодей поднял на меня руку! Б е ж е а р с. Ах, это отвратительно, господин Фигаро! Позволит ли себе благовоспитанный человек ударить существо другого пола? Ф и г а р о (резко). К черту! Милостивый государь, оставьте нас в покое! Я человек вовсе не благовоспитанный, а эта женщина -- не существо другого пола: она просто моя жена, наглая особа, интриганка, полагающая, что может со мной не считаться, так как здесь у нее нашлись покровители. Ну, да уж я за нее примусь... Б е ж е а р с. Как вам не стыдно быть таким грубым! Ф и г а р о. Милостивый государь, если мне понадобится третейский судья для разбора моих отношений с женой, то я позову кого угодно, только не вас, и вы сами прекрасно знаете, почему. Б е ж е а р с. Милостивый государь, вы меня оскорбляете, я пожалуюсь вашему господину. Ф и г а р о (насмешливо). Я вас оскорбляю? Да разве можно вас оскорбить? (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ IV
Б е ж е а р с, С ю з а н н а.