— Кто говорит, что она обязательно должна служить в полиции?
— По-моему, ты говорил.
— Нет, я сказал — баба, которую он дрючит. Может, они на нее что-нибудь имеют. Проститутка или наркоманка, которой светит девять лет, — она к Папе Римскому в постель залезет, если они ей пообещают скостить срок.
— Да, такое вполне возможно.
— И если она на них работает, они с нас с живых не слезут.
— Ты же слышал, — напомнил Бобби, — я предлагал ему разузнать...
— Помню.
— Выяснить, кто чем дышит.
— Ну да.
— А он ответил: не надо, я сам.
— Все верно.
— В конце концов, он — босс, — со вздохом заключил Бобби.
Они молча сидели на берегу реки. Форель плескалась в воде. Издалека доносились голоса резвящихся на лужайке детей. Пети сунул ногу в воду. Какая холодная! Впрочем, до лета еще далеко.
— С другой стороны, — заметил он, — иногда приходится нарушать приказы босса ради его же собственного блага.
Гараж, где Билли Ламетта держал машину компании, находился на Деланси-стрит, недалеко от Ист-Ривер. Бобби нашел его там на следующий день. Шофер, засучив рукава, протирал блестящие бока «линкольна». Из уголка его рта свисала сигарета. Бобби уважал людей, все еще находивших в себе мужество курить.
— Привет, Билли, — сказал он, тоже закуривая. — Как дела?
— Отлично, мистер Триани, — ответил тот. — Как прошли выходные?
— Нормально. Мы ездили за город.
— Прекрасная погода для такой поездки.
— Великолепная.
— А к нам какими судьбами?
— Да так, хотел поболтать с тобой кое о чем, — мимоходом бросил Бобби.
Тряпка в руках шофера на миг остановилась. Билли срочно припоминал, что он натворил такого, что разбираться с ним пришел сам консильери.
— Всегда рад вас видеть, — произнес он и с прежней энергией принялся наводить глянец на черное тело «линкольна». Но на его лбу проступили капельки пота.
— Во-первых, — начал Бобби, — хотя сейчас и не Рождество, но ты хорошо работаешь, так что почему бы тебе не получить маленькую премию еще и в мае?
Он запустил руку в карман пиджака и извлек наружу пачку банкнот, перехваченную резинкой. Билли сразу увидел, что сверху лежал стольник.
— Большое спасибо, мистер Триани, — смутился он, — но мистер Фавиола очень хорошо обо мне заботится, что вы.
— Купи себе новый костюм или еще что-нибудь, — приказал Бобби и протянул ему деньги.
— Право слово, я не хотел бы, чтобы мистер Фавиола подумал...
— Я ему сам скажу, не беспокойся. Бери-бери. Здесь две тысячи.
У Билли округлились глаза.
— Бери, — повторил Бобби.
Билли стоял в нерешительности.
— Да ладно тебе ломаться. — И Бобби сунул деньги в карман его рубашки.
— Ну... спасибо, мистер Триани. Очень благодарен.
— Ну вот и отлично, — осклабился Бобби.
Билли продолжил протирать машину, в то же время усиленно гадая, чего от него хотят. В гараже стояло много представительских машин. «Кадиллаки» и «Линкольны-континенталь», как у Билли, но большинство принадлежали не частным лицам, а прокатным конторам. Прокат одних стоил двадцать долларов в час, других, самых солидных, — тридцать пять. Билли сидел на зарплате. Каждые две недели он получал официальный чек от «Картер и Голдсмит», к тому же время от времени мистер Фавиола расщедривался на пару сотен. Только что Триани положил ему в карман рубашки его месячную зарплату.
— Часто приходится ездить? — спросил Бобби.
Вот оно что! Триани считает, что Билли пользуется казенной машиной в своих личных целях. Но зачем тогда он дал ему две штуки?
— Ну, как сказать, — замялся он. — Мистер Фавиола — очень занятой человек.
— Вот что я хотел спросить тебя, Билли... «Начинается», — пронеслось у того в голове.
— Ты часто возишь девчонок?
— Ну что вы, мистер Триани, — затараторил Билли. — Я езжу на ней только по делам фирмы. Я отлично понимаю, чья это машина, и мне даже в голову не может прийти...
— Я имею в виду, для мистера Фавиолы, — подмигнул Бобби.
Билли непонимающе уставился на него.
— Ты возишь девчонок для мистера Фавиолы? — переспросил Бобби и опять подмигнул.
— Ну да, время от времени. Вообще-то последнее время уже реже. Сейчас у него вроде как появилась постоянная...
— И ты знаешь их имена?
— Ну... Пожалуй, да.
Билли все никак не мог понять, что происходит. Может, Триани хочет, чтобы он познакомил его с одной из них? Неужели поэтому он выложил две штуки? Билли ждал, как станут развиваться события дальше.
— И адреса их ты тоже знаешь?
— Ну, записал. Потому что я регулярно привозил и отвозил их. Сейчас, как я уже говорил, осталась только одна...
— Мне нужны их имена и адреса, — приказал Бобби.
— Я знаю не все адреса.
— Давай какие знаешь.
— Потому что некоторых я забирал после работы.
— Давай какие знаешь.
— И рабочие адреса тоже?
— Да.
— Ну... Пойду принесу бумагу из конторы.
Билли бросил тряпку на капот машины и побежал в контору за углом. Раздался гудок, и в гараж заехал длинный белый лимузин вроде тех, какие берут напрокат на свадьбы. Невысокий паренек испанской внешности вылез из-за руля и направился в туалет. Тем временем вернулся Билли с ручкой и листком желтой бумаги.
— Так, посмотрим, — протянул он, снял с крючка свой пиджак и достал оттуда черную записную книжку. Листая ее страницы, он мимоходом спросил: — А зачем вам, мистер Триани?
Бобби взглянул на него.
Не говоря ни слова, Билли снова уткнулся в книжку.
— Ага, вот та рыжая, с которой он часто встречался, — провозгласил он. — На мой взгляд, она лучше всех.
Он все еще думал, что Триани хочет приударить за кем-нибудь из них.
— Она живет в Бруклине, но работает здесь, в центре, в здании корпорации «Тайм — Лайф».
Он записал на листке ее имя: Уна Халлиган и оба адреса.
— Еще есть девчонка из Грейт-Нек. Ее зовут Анджела Канниери, у нее черные волосы и сиськи отсюда до завтра.
На листочке стало одним адресом больше.
На глазах у Бобби из-под пера шофера выходила колонка имен и адресов. Мэгги Дуули и Элис Реардон, обе живут и работают в Манхэттене. Мэри-Джейн О'Брайен и Бланка Родригес, живущие в Бронксе и работающие в Манхэттене, и, наконец, «та, с которой он встречается в последнее время». Билли написал: миссис Уэллес и адрес на Восемьдесят первой улице.