— А твой чемодан? Открой багажник, и я достану его.
Ровным тоном ответив: «Благодарю, не стоит», она вдруг задохнулась, вспомнив, что по взаимной договоренности ей предстояло переночевать в замке. Эмилия напрасно хлопотала, чтобы приготовить ей комнату. Придется извиниться перед ней.
— Все, что мне необходимо на этом этапе, — произвести осмотр и обсудить перспективы. Остальное — отдаленность от достопримечательностей и так далее — можно выяснить в офисе.
Если повезет, прикидывала Бесс, вешая сумочку на плечо, она отправится обратно во Флоренцию задолго до наступления сумерек. Быстро и вежливо завершит дела, внесет несколько предложений и сдержанных обещаний от имени Марка, а затем с достоинством удалится.
— В сущности, — продолжала она, доставая из сумки блокнот, — сегодня вечером я намерена попасть в аэропорт Пизы.
Она рассчитывала вернуться в Брейлингтон завтра к ленчу и смягчить гнев Тома, но последняя причина казалась ей сейчас не столь важной. Главное — избавиться от общества Ваккари. Молчаливый, испытующий взгляд Ваккари не облегчал ее задачу, и потому она спросила:
— Начнем?
Увидев, как Ваккари улыбнулся и задумчиво склонил голову набок, Бесс внутренне содрогнулась.
— Зачем так спешить, сага? У нас уйма времени. К чему торопиться в Англию, где наверняка идут дожди? Моя родина прекрасна, так почему бы не отдохнуть здесь, не расслабиться и не насладиться покоем? Сбрось маску деловитости — в конце концов, она еще совсем новая. Наверняка трет — хоть немного.
Его улыбка была слишком искушающей; при виде ее Бесс пронзила тянущая боль. Хотелось сорвать с Ваккари темные очки и всмотреться в его глаза. Должно быть, в них играет насмешка. Наверняка он смеется над ее попыткой проявить профессионализм, по-прежнему считая ее тихим, как мышка, существом, которое послушно следует приказаниям.
В эту минуту он казался более похожим на итальянца. И более опасным. А может, опасность гнездилась в ней самой, порожденная тем, как ее чувства отзывались на присутствие Ваккари: словно туго скрученный бутон распускался под лучами солнца?
— Вы забыли, что я не распоряжаюсь своим временем? — отозвалась она, проглотив внезапно выросший в горле ком. — Фирма разрастается, нам с Марком предстоит осмотреть маршруты по всей Европе. Мы не можем позволить себе тратить слишком много времени на отель, который еще не перестроен и не функционирует. Надеюсь, вы это понимаете.
Зеленые глаза Бесс едва ли не умоляли его отступить и подарить ей маленькую победу. Бесс понимала, что ее попытка скрыть подлинные чувства провалилась, и внезапно впала в слишком острое отчаяние, чтобы не обращать на это внимания.
Собственная гордость больше не тревожила Бесс — если уж на то пошло, пусть Ваккари поймет, как она чувствует себя в его присутствии. Нет, гордость не и мела значения — в отличие от чувства собственного достоинства. Разве сможет она оставаться самой собой, если не сведет до минимума время, проведенное в обществе Ваккари? Если даст ему возможность вызвать у нее ощущения, которые ей не следует испытывать, заставить мечтать о том, что она не имеет права желать? А он с легкостью добьется этого, просто находясь с ней рядом.
С загадочной улыбкой Ваккари склонил голову и зашагал по двору, приглашая Бесс следовать за ним. Она не поняла, готов ли он помочь ей — то есть быстро разделаться с делами и отпустить
ее — или нет. Что бы он ни решил, одно было ясно — он знал: она влюблена…
Грубым всплеском ментальной энергии она отвергла эту мысль. Чувства, вызванные у нее Ваккари, были из области простейшей химии. Естественная реакция невинной дурочки на силу примитивного, животного, бесстыдного сексуального влечения. Она влюблена в Тома — разве не так? А ее чувства к Ваккари — нечто иное, как похоть, желание вкусить от запретного плода…
На миг она закрыла глаза и словно приросла к месту, охваченная внезапной апатией. Искушение поступить так, как он предлагал, — расслабиться и наслаждаться покоем — было непреодолимым. Солнечное тепло ласкало тело, жару умерял нежный, напоенный ароматами трав ветерок. Затуманенными глазами Бесс смотрела вслед удаляющемуся Ваккари, поглощала взглядом сильные элегантные очертания его фигуры, и понимала: было бы слишком просто остаться, поддаться минутному искушению, смириться с неизбежным…
Но она справилась с чувствами. Опомнившись, зашагала вслед за Ваккари, пытаясь выбросить из головы все мысли, кроме необходимости переставлять по очереди ноги и догнать Ваккари как раз в то время, когда он открыл узкую дверцу в огромных, тяжелых дубовых воротах.
Толстые, сложенные из камня медового оттенка стены образовывали сумрачный туннель, ведущий к залитому солнцем центральному двору с каменными башнями по углам, соединенными арками прохладных крытых галерей.
Это было все равно что шагнуть в мир фантазий… опасный, как и человек, идущий рядом, поскольку чувства, которые он умудрялся вызвать у Бесс, тоже казались фантазией. Бесс испустила вздох, который подозрительно напоминал всхлип облегчения, когда пышнотелая особа в черном вышла из галереи: иначе Бесс оказалась бы наедине с Ваккари в этом зачарованном месте, притянутая к нему колдовскими силами, от которых она так стремилась освободиться.
Но облегчение было недолгим. Ваккари обратился к женщине на беглом итальянском, и она ответила ему движением, напоминающим книксен, а затем удалилась. Значит, это была вовсе не кузина Эмилия, как вначале решила Бесс.
— Кьяра принесет нам чего-нибудь прохладительного, — объяснил Ваккари. — Идем.
Небрежным взмахом руки он указал направление, и Бесс нехотя зашагала за ним, остро осознавая его присутствие. Пройдя по тенистой галерее, они очутились в зале со сводчатым потолком и прохладными мраморными плитами пола, эхом отзывающимися на шаги.
Здесь же были лестница, взмывающая к потолку, два массивных каменных камина и каменная арка двери, ведущей на озаренную светом террасу, откуда открывался вид на окрестности и сад, над которым, как показалось Бесс издали, парил замок.
Ваккари провел ее по мраморным плитам к плетеным креслам, окружающим длинный низкий стол, на котором уже высились кувшин лимонада со льдом и блюдо с фруктами.
— Надеюсь, шеф не будет против, если ты отдохнешь десять минут и освежишься? — Гибкая рука взмахом указала на одно из кресел, и Бесс поняла, что Ваккари опять насмехается над ней, вспоминая ее недавние слова и с удивительной элегантностью затыкая ими рот Бесс.
Возразить было нечего. Отказавшись, Бесс попала бы в нелепое положение. Кроме того, ее мучила жажда. Помня о спокойствии и сдержанности, она опустилась в кресло и заметила:
— Здесь чудесно. Словно в открытой комнате. Вдоль террасы возвышались статуи, а буйная масса глициний и каскады нежно-розовых роз переливались через перила, низвергаясь в сад.
Но все вокруг исчезло, едва Бесс подняла глаза и увидела, что Ваккари наблюдает за ней. Он был слишком красив. Хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, обвести пальцем чувственные контуры рта, закрыть горячими поцелуями глаза цвета потемневшего серебра…
Она впилась ногтями в ладони и затаила дыхание, поскольку ее чувства были явным безумием. Он принадлежал Хэлен, а она — Тому.
Но она не хотела Тома…
— Я рад, что ты нашла хоть что-то заслуживающее одобрения, — сухо заметил он, и Бесс заставила себя забыть о безумных мыслях, сосредоточив взгляд на великолепном виде, пока Ваккари усаживался напротив, вытягивая длинные ноги. — Но не спеши браться за блокнот. Времени уйма, — добавил он, и Бесс возобновила борьбу с паникой.
Достаточно времени, чтобы сделать глупость, мрачно размышляла она. С каждой секундой, проведенной в обществе Ваккари, его физическое притяжение становилось сильнее, увлекая ее в бездну.