А расписка тем не менее подозрительна. Ревизор, проверявший бухгалтерию комбината, обнаружил множество нарушений, странностей, неувязок в отчетности. Вот и эта расписка противоречит банковской «проводке»: суммы не сходятся. Как быть?
Расписка попадает в криминалистическую лабораторию, где все противоречия устраняются буквально в два счета. Ее фотографируют с красным светофильтром, и подлог становится очевидным: последняя строка, в которой сумме проставлена прописью, на снимке просто не получается, Она исчезла. Начисто.
В чем же дело? Секрет прост: последняя строчка написана другими чернилами, нежели весь остальной текст. Глаз этих оттенков не различает: для него все фиолетовые чернила на одно лицо. Ну, а у фотообъектива, вооруженного светофильтром, глаз куда острее, внимательнее, тоньше. Палитра его богаче. Он нашел в ней оттенки, недоступные человеку. Эти «пустяковые» оттенки и раскрыли крупное хищение. Бухгалтер, промышлявший на подлогах, и его сообщники угодили в тюрьму.
В практике харьковских криминалистов М. В. Салтевского и В. Л. Голосняка встретился такой случай.
Мастера хлебоприемного пункта временно откомандировали на работу в один из целинных совхозов. Обычно в таких случаях заработную плату выдавали по месту временной работы. И когда мастер после нескольких месяцев отсутствия появился снова на своем хлебоприемном пункте, ему не собирались выписывать деньги, уже сполна полученные им на целине.
Возмущенный мастер подал жалобу. Он предъявил справку, где черным по белому было написано: «За период пребывания в командировке заработную плату не получал».
Раз такое дело, выплатили ему деньги. Целина далеко, а справка близко, и в ней написано: «не получал».
Слухами земля полнится. Дошел слух об этом и до Кокчетава. «Как так не получал?» — возмутились на целине и написали, что ему заплачено все полностью и в надлежащий срок.
Теперь уже злополучная справка стала не просто справкой, а вещественным доказательством по уголовному делу, и в этом новом своем качестве попала на стол эксперта.
Уже под микроскопом стало заметно, что слово «не» и первые буквы слова «получал» написаны не один раз, а дважды: чья-то рука старательно обводила их чернилами, которые не очень походили на те, «первые» чернила: и оттенок другой, и насыщенность другая. Это было особенно заметно в сравнении с последними буквами слова «получал», которые злоумышленник обвести второй раз поленился (кстати, если бы и обвел, ему это тоже не помогло бы). Для вящей убедительности эксперты сфотографировали справку с помощью специального светофильтра. Увеличенный во много раз снимок и был по существу приговором преступнику: буквы «...чал» еле заметны в сравнении с другими буквами слова, а частица «не» приписана дополнительно — это видно на снимке так отчетливо, что спорить не было смысла. Он, кажется, и не спорил, наивный мастер, не знавший азы современной науки. Если б знал, неужто сделал бы этот бессмысленный шаг, неминуемо ведущий к скамье подсудимых?
Зато в другом случае светофильтры спасли человека. В сберкассу предъявили к оплате облигацию, на которую пал крупный выигрыш. Такие облигации всегда проверяют. Кому-то из контролеров показалось, что цифра «ноль» исправлена. Была там будто бы шестерка, а теперь стоит ноль.
Послали облигацию на экспертизу, поведав криминалистам свои тревоги. А бывает, между прочим, что и криминалисты ошибаются, хотя они-то уж никак ошибаться не должны, Все же на этот раз ошиблись: установив разницу в оттенках красителя у цифры «ноль» и у всех остальных цифр, эксперт поспешил признать подделку.
Могло бы все это кончиться печально, если бы в криминалистике не придерживались золотого правила примерять сто семь раз, прежде чем резать. У всех облигаций есть секрет — так называемая защитная сетка; она образуется в процессе специальной печати поверх цифр и невооруженному глазу незаметна. Любая подчистка разрушает защитную сетку, потому что, минуя ее, невозможно добраться до цифры.
Это и решили проверить, поручив экспертизу криминалистам из другого города (для большей объективности). Там сфотографировали облигацию с темно-красным светофильтром, потому что цифры на ней были тоже красные. На фотоснимке они «исчезли», зато защитная сетка стала яснее, контрастнее. И все увидели, что она не нарушена. Контрольная экспертиза, проведенная криминалистами третьего города (великая вещь — объективность!), подтвердила этот вывод. Так была спасена честь человека, его доброе имя, его свобода.
Однако и светофильтры, увы, не всемогущи. Случается, что фотосъемка и при самом умелом подборе «цветных стеклышек» не дает желанного результата. Но отчаиваться не надо: возможности современной судебной фотографии так велики, что практически для нее нет неразрешимых загадок.
Однажды к криминалистам обратились по обыкновению товарищи из военного архива. Я говорю «по обыкновению», потому что криминалисты часто помогают архивным работникам: то им надо разобрать стершиеся слова, то восстановить размокшую рукопись, то сличить почерки. Криминалисты охотно идут навстречу, они рады любому случаю показать свое мастерство, свое искусство в поисках Ее Величества Истины.
Вот и на этот раз им предстояло воскресить волнующую страницу бессмертной летописи Великой Отечественной войны.
...Несколько дней шел неравный поединок на маленьком клочке земли. Три десятка бойцов, укрывшись в полуразрушенной церкви, отражали атаки гитлеровских полков. Два пулемета, несколько винтовок и изрядный, по счастью, запас гранат противостояли артиллерии и танкам...
Фугасные бомбы в конце концов стерли церковь с лица земли. Под ее обломками погибли бойцы — все, кто к тому времени был еще жив. Они погибли в немецком тылу, далеко от линии фронта, все уходившей и уходившей на восток: стояли трагические дни лета сорок первого года. Так никто и не узнал их имен: рискуя жизнью, крестьяне из ближней деревни похоронили героев в братской могиле, а после освобождения водрузили на ней красную звезду. Еще одна безымянная могила... Сколько таких на нашей земле?!
И все же имена героев не остались в забвении.
На том месте, где некогда стояла церковь, решили строить новую школу. Когда рыли котлован, наткнулись на полуистлевшую офицерскую планшетку; в ней оказался залитый кровью кусок картона. Лишь по краям огромного пятна проступали отдельные слова.
Этот картон и оказался в криминалистической лаборатории, где его сфотографировали в инфракрасных лучах: кровь свободно их пропускает, зато штрихи графитового карандаша эти лучи поглощают. И вот снимок: текст свободно читается, словно на картоне и не было никакого пятна. Так узнали имена героев, узнали подробности их бессмертного подвига, узнали их думы и чувства в момент прощания с жизнью.
Инфракрасные лучи, приданные фотообъективу, могут «читать» не только сквозь кровь, но и сквозь чернила, краску, бумагу. Они «читают» стершиеся тексты, возвращают к жизни слова, погибшие в огне, обнаруживают подлоги и приписки.
Ну, а если что-нибудь они прочесть и не в силах, тотчас шлют на подмогу своих кровных братьев — ультрафиолетовые лучи. Те тоже не сидят без дела. Уничтожил преступник какой-нибудь текст щелочью или кислотой и радуется: ишь, какой хитрый! А бумажечку ту снимут в ультрафиолетовых лучах, и на фотографии этот текст появится снова.
Напишет кто-нибудь тайное послание невидимыми «чернилами» (молоком, к примеру, или проявителем) и радуется: этакий ловкий конспиратор! Для ультрафиолетовых же лучей эти чернила так же «невидимы», как для нас с вами, дорогой читатель, чернила из магазина канцпринадлежностей. Это оттого так происходит, что ультрафиолетовые лучи заставляют невидимые штрихи люминесцировать — их холодный, но яркий свет и запечатлевает фотопластинка.
А то еще случается и такое: вскрывают чужие письма. Да, представьте себе, находятся и такие любители, как будто им нипочем право человека на тайну своей переписки. Право, предоставленное Конституцией... А им все равно — есть такое право, нет ли: вскрывают письмо, потом осторожненько его заклеивают. Просто в высшей степени осторожненько. Совершенно-таки незаметно. А ультрафиолетовым лучам в содружестве с фотообъективом заметно. Они легко распознают, вскрывалось ли письмо, и бессовестный нарушитель закона будет примерно наказан,