Мичико не обращала внимания на их крики и продолжала пришпоривать лошадь. Она слышала рев ветра и уже чувствовала первые колкие песчинки, проникавшие сквозь ее ученическую мантию.
Они были уже далеко в лесу, когда песчаная буря настигла их. Ветер и песок заполнили уши Мичико, ослепили ее, и едва не вынули ее из седла. Она слышала, как Рико кричала, чтобы она подождала их, а Чорью просто орал ее имя.
Она натянула поводья, но жеребец отказывался тормозить. Пена брызгала с его губ прямо в лицо Мичико, когда обезумевшее животное мчалось прочь в попытке спастись.
Они были так осторожны, думала принцесса. Они были готовы к встрече со стражниками и бандитами, но теперь они были в настоящей опасности от одного из наиболее распространенных погодных явлений во всей Товабаре.
Ярость ветра, казалось, удвоилась, и Мичико уже не видела ничего, кроме внутренней стороны своих век. Пыль забила ее горло и ноздри. Она дышала с трудом. Лошадь под ней мчалась галопом, и она изо всех сил пыталась удержаться в седле.
Ее скакун заскулил от ужаса и пропал из-под нее. Поводья вырвались из ее рук, и Мичико ощутила, что все еще летит вперед, слегка опрокинувшись в полете. Ее глаза были залеплены пылью и слезами, и она могла лишь ждать неминуемое столкновение и надеяться, что переживет его. Она была поражена, что пролетела так долго, не ударившись ни об одно дерево.
Рев ветра неожиданно стих, и Мичико почувствовала, будто она летит в чьих-то нежных объятиях. Она уже не чувствовала ветер, но все еще не могла раскрыть глаза. Если Рико и Чорью все еще звали ее по имени, то она их уже не слышала, как и не чувствовала жжение от пыли и грязи песчаной бури.
Не уверенная в том, была ли она в сознании или во сне, Мичико почувствовала, как выскальзывает, затерянная в пустоте безмолвного мрака.
Она очнулась под трели мелких птиц, щебечущих между собой.
Мичико встрепенулась и села, щурясь под косыми лучами солнечного света, пронизывавших кроны лесных деревьев. Песчаная буря началась на закате, но теперь, кажется, был полдень. Сколько рассветов она пропустила, пока спала?
Неподалеку заржала лошадь. Она высмотрела своего скакуна, мерно чавкающего на участке высокой травы.
Она едва могла поверить своей удаче. Когда Мичико потеряла сознание, это животное летело стремглав сквозь густой лес. Либо конюшни ее отца выращивали исключительно разумных животных, либо она была под опекой ками, защищавшего Товабару.
Она поднялась на шатких ногах и прошла к жеребцу. Он захрапел и помотал головой, когда она взяла в руки поводья.
Мичико на секунду задумалась, вспоминая имя лошади, затем прошептала, - Спасибо, Казе-сан.
Казе захрапел снова и наклонил к ней макушку своей головы. Мичико покорно почесала его между ушами.
Поглаживая лошадь, Мичико осматривала лес в поисках каких-либо признаков Рико и Чорью. Она сложила ладони и позвала их так громко, как могла, но ответа не последовало. Мичико почувствовала холодную, одинокую боль в груди, но постаралась подбодрить себя. Каким-то образом она пережила эту бурю, должно быть, они пережили ее тоже. Она пыталась не представлять себе Рико, лежащей где-то раненной, в одиночестве, зовущей Мичико по имени. Она старалась не думать о Чорью, рыскающем по бескрайнему лесу, возвращаясь к башне.
Основным вопросом было, что делать дальше. Принцесса не узнавала местность, в которой находилась, и понятия не имела, как она сюда попала. Мичико помнила, что они ехали на северо-восток, но после ее долгого сна, она не была уверена, где находилась относительно Академии или башни ее отца.
Она решила вести лошадь по расширяющейся спирали, пока не отыщет друзей, дорогу, или что-нибудь еще, что подскажет ей, где она находилась. Благодаря трехдневному запасу еды и воды голод ей пока не грозил. Для защиты у нее был лук и полный колчан стрел. Принцесса была одна, как дочь Даймё, она редко находилась в таком состоянии. Вместо страха Мичико была воодушевлена осознанием своего предназначения и возможностью достижения чего-то такого, что никто от нее не ожидал.
Мичико начала свой путь, отмечая пройденные деревья коротким походным ножом. Она шла несколько часов, не встретив ни одной живой души. Принцесса охрипла от криков, но ответом ей было лишь призрачное эхо среди деревьев. Она чувствовала, что удаляется от друзей, но продолжала идти, ведя за собой своего послушного коня.
Заблудившаяся принцесса отмечала все больше деревьев и расширяла свой круг, думая о друзьях и их совместном решении отправиться в Академию. В то время как Рико со страстью говорила о возможности для Мичико изменить Камигаву к лучшему, Чорью активно указывал на ее обязанности в этом вопросе. Его глаза загорались, когда он говорил об этом, и сила его личности не уступала мощности его аргументов.