Но вот необходимые формальности завершены. Он на свободе! Адвокат привез Джевдета в свою контору. Тот от смущения не смел взглянуть ему в глаза.
Джеврие и старая Пембе попрощались с ними, а Джевдету еще сказали, что будут ждать его, и наказали обязательно приходить. Конечно, он придет. Куда, как не к ним, ему пойти?
Джевдет и адвокат остались одни. Адвокат сидел за своим письменным столом, склонившись над бумагами. Неожиданно их взгляды встретились.
— Чем ты теперь собираешься заняться?
Джевдет и сам не знал.
— Где жить будешь? Что делать?
— Буду жить у Джеврие. А что касается работы…
— Сам пока не знаешь, так? — подсказал адвокат.
— Не знаю… — пробормотал Джевдет.
Адвокат встал из-за стола и, заложив, как обычно, руки за спину, стал расхаживать по комнате. У него был озабоченный вид; казалось, он хочет что-то сказать, но не решается.
Джевдет ждал.
Он ждал, когда адвокат заговорит о том, что бегство в Америку было ребячеством, несерьезной, дурацкой затеей. Но стоило ли об этом говорить? Ведь Джевдет уже сам понял нелепость своего поступка: да, Хасан был прав, когда говорил, что легкие прогулки бывают только в приключенческих книгах. А в жизни все по-другому.
Адвокат сухо сказал:
— Мне нужен слуга.
Джевдет вздрогнул. Поднял черную курчавую голову. Сдвинув брови, зло посмотрел на говорившего. Лучше умереть, чем прислуживать!
А адвокат, словно не замечая этого, продолжал:
— Я тебе давно уж предлагал. Ты будешь у нас жить, есть и пить за одним столом с нами. А если захочешь учиться, то в добрый час.
— Я не желаю учиться, — отрезал Джевдет.
— Вот как!
— Разыщу Хасана, будем работать вместе!
— На фабрике? Но ведь это рабство!
— Работа на фабрике не рабство!
— А что же это?
— Ничего. Просто работа.
— Какая разница между работой у кого-нибудь и работой на фабрике?
— Очень большая.
— Какая же? Мне не ясно.
Но Джевдет только повторил: стыдно прислуживать, а работать на фабрике не стыдно.
Адвокат был доволен, когда услышал от него слово «стыдно». Он предлагал мальчику поступить к нему слугой только для того, чтобы проверить свои предположения, и теперь они оправдывались.
Заложив руки за спину, адвокат пристально смотрел на Джевдета.
— Видишь ли, — сказал он, — прислуживать — значит, оказывать услугу. То есть что-то делать или, другими словами, работать. Но ведь работа никогда не бывает позорной. Как ты мог сказать такое, мой мальчик! Ведь ты не глуп, у тебя светлая голова. Я хочу выучить тебя, человеком сделать. Ты будешь жить в моем доме, есть вместе со мной. А взамен я много не потребую. Будешь ходить на базар. Точно так же, как это делал, живя в доме своего отца. Неужели если отец или мать попросили бы тебя о помощи, скажем, сходить на базар, ты не пошел бы? Неужели бы ты сказал: «Я вам не прислуга!»
— Нет, конечно.
— Так вот, считай меня и мою жену такими же отцом и матерью, мой мальчик. Конечно, ты можешь пойти работать на фабрику или снова заняться торговлей… Но, по-моему, лучше тебе учиться. Я ведь уже сказал тебе: у тебя светлая голова!
Джевдету понравились слова адвоката, очень понравились. И кто знает, что бы он ответил, если бы в комнату не вошли Хасан и Кости. Но при виде их радостно улыбающихся лиц, он забыл об адвокате и его предложении. Бросился им навстречу, обнял сначала Хасана, потом Кости. Нежданные гости сели, придвинув стулья к столу. Джевдету хотелось, чтобы его начали расспрашивать. Одно их слово, и он покается им в своем легкомыслии. Но ни тот, ни другой не спешили с разговором. Пришлось вмешаться адвокату. Привычным жестом заложив руки за спину, он обратился к Джевдету:
— Ну так как, Джевдет, я жду ответа?
Тот исподлобья взглянул сначала на Кости, затем на Хасана. Перед ним был прежний Хасан — настоящий друг, такой, каким он его знал в тюрьме. Как бы там ни было, а работать вместе с ним — это самое лучшее, что можно придумать. Кроме того, Хасан даже словом не упрекнул его.
Все эти мысли молниеносно пронеслись в голове Джевдета. Он встал:
— Благодарю вас, аби, за вашу доброту ко мне. Но я хочу работать вместе с Хасаном на фабрике, хочу научиться какому-нибудь ремеслу!
— Ну вот и отлично! Главное — работать. Никакая работа не может быть постыдна. Знаешь, что стыдно?
— Что же?
— Стыдно, когда человек считает, что можно жить паразитом — за счет других.