— Камен![10] — приказывает он.
Разбойники, бунтовавшие против хозяина Микса, пугаются, поднимают руки, слезают с табуретов. Шутка ли! Сам Храбрый Томсон перед ними! Они и пикнуть не успевают, как он гонит их впереди себя.
Под шумные аплодисменты зрителей Храбрый Томсон выводит разбойников из трактира, проходит перед домом своей возлюбленной Прекрасной Нелли. Нелли сидит у окна. Увидев Томсона, она приветствует его, посылает воздушные поцелуи. Все женщины посылают Томсону поцелуи. Кто еще может сравниться с Томсоном! Никто не может так ловко вскочить на лошадь, никто не умеет так хорошо водить машину. Только Томсон, Храбрый Томсон! Одним ударом кулака он валит сразу пятнадцать-двадцать человек!
Когда-нибудь он будет таким же, как Храбрый Томсон. Ведь он поедет в Америку! А там каждый может стать Храбрым Томсоном. Джеврие?.. Почему бы ей не быть Прекрасной Нелли? Ну, если не Прекрасной Нелли, то «моей сестрой с печальными глазами».
Джевдет засунул руки в карманы и оглядел себя. Брюки цвета хаки с грубыми заплатами сзади, полинявшая голубая рубашка, продранная на локтях. Все это было куплено еще при матери. Отец тогда сердился: «Ты подражаешь этим мерзавцам из фильмов, бродягам, стараешься на них походить, шалопай!»
Джевдет зашагал по комнате.
Да, он хочет стать таким же, как они. Храбрый Томсон — герой, не какой-нибудь трус. Все обиженные должны быть храбрыми! Никому не поддаваться… Его мать терпела. Ну и кем она была?
— Никем, — заключил он вслух.
Да, надо поступать, как Храбрый Томсон, драться с ними, мстить… Как? Вот так.
Он толкнул дверь, отскочил от нее и принял боксерскую стойку.
— Вы против меня? Да? Вот получайте, получайте!
Двумя хуками он свалил всех своих воображаемых противников, гордо выпрямился:
— Так будет с каждым, кто пойдет против меня. А теперь проваливайте. Марш!
Джевдет снова заходил по комнате.
Америка!.. Он будет там года через четыре. Ну, через пять. Тогда его уже никто не удержит! А сколько лет было Жано?
— Шестнадцать, — ответил он сам себе.
— А Янику?
— Четырнадцать.
«Значит, я моложе Яника только на год. Год пролетит быстро. Джеврие будет двенадцать лет…» И если смог убежать Яник, убегут и они!
Отдернув занавеску, Джевдет приложился лбом к стеклу. На другой стороне улицы — «Перили Конак», большой мрачный дом с черными оконными проемами. При виде его Джевдет всегда вспоминает страшные зимние ночи. За окном воет ветер. Мечутся снежные вихри. И вдруг из «Перили Конака» начинают долетать какие-то странные звуки — хохот, вопли и стоны. Он жмется к матери: «Мама, мамочка, боюсь!..» В квартале верили, что «Перили Конак» — нечистое место. Темными зимними ночами там собираются привидения, джинны, ведьмы и пляшут до утра. Матери пугали ими детей, когда те плохо ели, не ложились спать или не шли домой с улицы.
Роскошный особняк «Перили Конак» был построен некогда грозным повелителем правоверных[11] для какого-то паши. С тех пор прошло много лет. Одни события сменяли другие. Стерлась память о славе именитого хозяина. Люди забыли не только о нем — не помнили и о его наследниках.
Дерево источил червь, стены покоев, как мхом, обросли паутиной, на антресолях поселились дикие голуби и совы, по полу бегали сороконожки. Дом отпугивал даже нищих. Мрачно высился он над кварталом — розоватые со щербинами стены, жутко зияющие темные дыры окон.
3
Яркое утреннее солнце потоками хлынуло в черные оконные проемы «Перили Конака», разгоняя темноту. Сердито захлопала крыльями потревоженная сова и полетела в дальние покои дома, куда не проникал дневной свет; встрепенулись дикие голуби, закачалась паутина. По гнилым доскам пола побежали испуганные сороконожки. Но скоро опять наступила мертвая тишина.
День быстро вступал в свои права. Над городом повис зной. Старенькие кривобокие дома, казалось, покосились еще больше, люди притихли. Голубое небо затянулось пепельной дымкой.
Но у «Перили Конака» было прохладно. Здесь, в тени испещренных рисунками и надписями розоватых стен, собиралась детвора квартала. Мальчики и девочки читали приключенческие книжки, играли в шашки, в камушки, гоняли мяч и слушали затаив дыхание рассказы старших ребят. Еще недавно среди них можно было увидеть и сына Ихсана-эфенди. В ковбойской шляпе из газеты, с огромным пистолетом, сделанным из лошадиного черепа, верхом на палке Джевдет кричал: «Краснокожие напали на старика Джонни и нашего храброго друга Тома Брауна. Поможем им! На коней! Скорее!..»
10
Камен — неправильно употребленное выражение английского языка came in (кам ин! — входите!) как «выходи!».