Через год городские власти начали готовить вечную узницу к ее возможному освобождению. Новый режим разрешал посещать город, где Кэрил больше всего любила кегельбаны и бассейн. Однако ей по-прежнему не разрешали работать. Только спустя два года узнице разрешили трудиться в местной церкви. Там случилась легкая паника. Одна из служительниц призналась: «Когда я услышала имя Кэрил, то была шокирована. Ведь мы жили здесь в то время, когда произошла та самая серия убийств и когда убийцу посадили. Тогда мы забаррикадировали дверь своего дома. Я очень боялась за своих детей. Я и теперь содрогаюсь при виде этой женщины».
Кэрил не подвела городские власти: она по-прежнему оставалась образцовой заключенной. Новый директор тюрьмы Джей Джексон к ее возможной реабилитации отнесся с оптимизмом:
— Я уверен, что в ближайшем будущем мы сумеем вернуть Кэрилейн Фюгейт в общество. И я думаю, что она сможет стать полноценным его членом. От прежней Кэрил у нее осталось лишь имя.
И тем не менее, в штате Небраска существовало сильное лобби, которое выступило против ее освобождения. Раскаяние Кэрил натыкалось на суровость и бесстрастность. Все ее прошения по-прежнему отклонялись. В очередном интервью местной телекомпании вечная узница со слезами на глазах говорила:
— Я очень хочу, я мечтаю, чтобы существовала какая-нибудь волшебная фраза, магическое заклинание, которое позволило бы вернуть всех ТЕХ людей к жизни. Мне очень жаль, что это произошло. Еще немного — и я сойду с ума. Я полностью сломлена жизнью. Мне даже не хватает смелости покончить жизнь самоубийством.
20 июня 1976 года Кэрил Фюгейт освободили условно. Даже теперь, когда и преступление и наказание остались далеко позади, эта тридцатидвухлетняя женщина твердит, что она невиновна. Еще спустя семь лет Кэрил прошла тест на детекторе лжи. Полиграф не зафиксировал ложь в ее ответах. Дополнением к этому тесту стал опрос общественного мнения в штате Небраска. Он оказался не таким радужным. Жители Небраски, которые хорошо помнили события 1958 года, все также уверены: в ту страшную неделю Кэрил сопровождала Чарли Старквейзера добровольно.
ДЖИНА ВАНРАЙТ
Мертвая петля неуловимой леди
К массивным дверям лондонского Мидлэнд-банка подъехал красный «шевроле». Из него вышла высокая брюнетка в бархатном черном плаще и шляпке с вуалькой. Каменное лицо охранника на миг оживилось и без усилий расплылось в улыбке. Он проводил взглядом эффектную фигуру, которая скрылась за тонированной дверью. Часы в просторном зале банка пробили полдень. Дама в черном неторопливо подошла к окошку и, глядя в глаза молоденькому кассиру, томно пропела:
— Я хочу открыть у вас счет.
Кассир зарумянился, сверкнул очками в золоченой оправе и протянул даме какую-то бумагу, вложив в этот жест не только профессиональные элегантность и предупредительность:
— Будьте добры, заполните карточку.
Только теперь кассир с удивлением заметил, что ниже приветливого лица клиентки на него глядел серебристый дамский пистолет. Притом глядел прямо в лоб. От неожиданности клерк едва не упал со стула. Не меняя выражения лица, женщина подала в окошко руку в ажурной перчатке, которая сжимала пакет.
— Положите деньги в этот мешочек, — мелодично произнесла налетчица. — И не нужно испытывать мою и вашу судьбу. Понял, говнюк? Шевели копытами.
Шокированный кассир стал нервно доставать из сейфа деньги. Загадочная дама оказалась нежадной. Она остановилась на двадцати тысячах фунтов и затащила пакет обратно в окно. После чего исчез и пистолет. Одураченный клерк поморгал глазами, вытер потный лоб и нажал кнопку тревоги. Дама тем временем уже выходила из банка. Ее проводил тот же восхищенный взгляд дежурного охранника. «Шевроле» тронулся с места одновременно с криком: «Задержите женщину в черном плаще!»
Налетчицей была Джорджина Ванрайт, которую через полгода лондонские газеты окрестят «неуловимая леди». Еще через два года, когда налетчица предстанет перед Королевским судом, пресса напишет:
«Джорджина выросла в жалких трущобах Саус Шилда вместе с тремя братьями и младшей сестрой. Ее отец был мелким вором, которому вечно не везло в жизни. Родитель не мог, да и не хотел кормить семью и с поразительной легкостью разбросал детей по приютам. Именно в приюте Джорджина, красивая и смекалистая, познакомилась с морфием, превратилась в лесбиянку и зачем-то придумала себе сестру-двойняшку. Вымышленная сестра-близняшка, жившая лишь в голове Джины, требовала денег…»