— Здравствуйте, Никита Емельянович.
— Как настроение? Обжились?
— Все нормально, — ответил Чикуров, недоумевая, неужто только это интересовало Харитонова?
Однако дело было в другом.
— Игорь Андреевич, вас разыскивает Вербиков, из прокуратуры республики, — сообщил районный прокурор. — Просил срочно позвонить ему. Я уже предупредил товарищей из районного узла связи. Соединят немедленно…
— Спасибо, — поблагодарил Чикуров, которого насторожило это известие. С начальником следственной части прокуратуры республики была договоренность, что Чикуров, как только будут результаты, позвонит сам.
Как правило, от экстренных звонков начальства ничего хорошего ждать не приходилось.
— И еще мне звонили из обкома, — продолжал райпрокурор, — завотделом административных органов обкома, спрашивал про вас…
— Про меня? — удивился Игорь Андреевич.
— Интересовался ходом следствия, — неопределенно пояснил Харитонов. — Игорь Андреевич, скажите, а товарищ Дагурова давно работает в прокуратуре?
— Лет шесть. А что?
— Молодой еще следователь, молодой, — протянул районный прокурор, так и не ответив на вопрос Чикурова. — Боевой задор с одной стороны — хорошо, а с другой… Короче, если вас опять будут разыскивать из обкома, куда звонить?
— В гостиницу, ко мне в номер.
— Добро. — Харитонов положил трубку.
С нехорошим предчувствием следователь поднялся в номер, оставив Хрусталева в ресторане. С Москвой соединили моментально. Вербиков начал в раздраженном тоне:
— Мы же договорились, как только осмотришься в Березках, дашь знать! Что, у меня только твое дело? Я, понимаешь ли, сижу у телефона, а ты и не чешешься!
— Послушай, Олег Львович, — хотел было оправдаться Чикуров, но начальник перебил его:
— Я же предупреждал: дело на контроле у руководства прокуратуры республики… О твоей подопечной Дагуровой спрашивали… Ты хоть объяснил ей, что значит стажировка? Да и сам знаешь ли?
Игорь Андреевич ничего не понимал. Откуда такой тон? Из-за чего шеф взвинчен?
— Представляю… Не впервой со стажерами… — усмехнулся следователь.
— Тем более! Запомни: следствие ведешь ты! — как-то особенно подчеркнул Вербиков. — С тебя и спрос. Ясно?
— Я лично считаю, что принимать участие в следствии — лучшая форма учебы для стажера. Так было всегда.
— Но ведь прежде всего надо иметь голову на плечах! — почти выкрикнул начальник следственной части.
Чикуров не понял, к кому относится это замечание — к нему или Дагуровой. Хотелось знать: что натворила Ольга Арчиловна, если Вербиков буквально рвет и мечет?
— Ты объяснишь, в чем дело? — напрямик спросил Чикуров.
— А ты не в курсе, кого и как она допрашивает?
— Мы с ней обговариваем, кого и о чем допрашивать, — осторожно ответил Чикуров.
— Хорош наставник, — саркастически заметил Олег Львович. — Так это была ваша совместная идея снять с генерального директора туфли и босиком пустить домой?
— Да ты что! — вырвалось у Чикурова. — Я ничего об этом не знаю…
— Зато уже знают в Прокуратуре СССР!
— Честно говоря, я поручил ей проверить одну версию, — растерянно пояснил Игорь Андреевич, совершенно не представляя, что же произошло, и еще больше поражаясь: в Москве уже знают, а он не в курсе.
Вербиков немного смягчился. Дав совет получше контролировать действия стажера, попросил рассказать о деле. Игорь Андреевич вкратце доложил.
Еще раз напомнив, что Чикуров должен держать его в курсе, Олег Львович довольно холодно закончил разговор.
Настроение у Игоря Андреевича упало, можно сказать, ниже нуля. Он вышел в коридор и постучал в дверь Дагуровой. Ее не было.
«И какого лешего я поручил проверять версию с автомобилем ей? — ругался про себя Чикуров. — Если говорить правду, я совсем не знаю Ольгу Арчиловну. Ну выступила на совещании лучших следователей, так ведь это еще ничего не значит! Мало ли какие бывают случаи, удачи… А тут, в Березках, с первых шагов допустить такой ляп!»
Чикуров, прихватив Хрусталева, отправился в поселковое отделение милиции. Там его с ходу огорошили: буквально несколько минут назад в гостиницу «Приют» приехал Латынис с женой Баулина. Ян Арнольдович очень хотел видеть его, Чикурова.
— С женой Баулина? — удивился следователь.
— Да, прибыла из Москвы, — ответил дежурный.
Пришлось возвращаться в гостиницу.
Возле «Приюта» стояли запыленные «Жигули» красного цвета с московским номером. Латынис прохаживался по вестибюлю, поглядывая на часы.
— Где Баулина? — прежде всего спросил следователь.
— Ест, — кивнул на двери ресторана оперуполномоченный. — Говорит, всю ночь гнала машину. Устала так, что уже за рулем сидеть не могла. Из отделения сюда «Жигули» вел я.
— Но почему она сразу в милицию?
— Нет, сначала рвалась в больницу, но к Баулину не пустили. В реанимацию вообще никого не допускают… А она посчитала, что все это дело рук Шовкопляса. Так и заявила мне: Шовкопляс — враг ее мужа номер один. Возмущалась, почему ему доверили оперировать Евгения Тимуровича. Говорит, Шовкопляс столько нервов измотал Баулину! Писал статьи против него, выступал публично… Короче, всеми силами боролся против его научного и лечебного методов.
— Однако прооперировал профессора, кажется, неплохо, — заметил Чикуров.
— Слышал, — кивнул Латынис. — Она даже успела поговорить в больнице с нейрохирургом из области. Он сказал, что лучше того, что сделал Шовкопляс, вряд ли мог сделать кто-либо иной, в том числе и он… Из больницы Баулина поехала в особняк мужа, но войти не смогла — опечатано. Вот тогда она в милицию… Почему-то решила, что вы там, хотела встретиться. Я как раз находился, в отделении милиции, связывался с московскими коллегами. И справлялся именно о Баулиной… Ни позавчера, ни вчера ее в Москве не было. То есть ни накануне покушения, ни в день покушения.
— Может, на даче?
— Нет, на даче ее тоже не было.
— А вы у нее не спрашивали, где она находилась в то время?
— Не хотел упреждать вас, Игорь Андреевич… Интересно, что она скажет.
— Посмотрим…
Из дверей ресторана показалась невысокая женщина, в светлом брючном костюме, с модной сумкой через плечо. Она подошла к ним.
— Игорь Андреевич Чикуров, — представил ей следователя капитан.
— Баулина Регина Эдуардовна, — кивнула жена профессора, устало оглядывая следователя.
— Вы хотели со мной побеседовать? — спросил Чикуров.
— Разумеется! Должна же я знать, что произошло с Женей. — Она достала из сумки платочек. — Никто ничего не может сказать. Или не хочет. — Баулина поднесла платочек к глазам.
— Вы не возражаете, если мы поговорим в вашем номере?
— Пожалуйста, где угодно…
Когда шли по лестнице, Игорь Андреевич отметил: Регина Эдуардовна хоть и не первой молодости, но еще весьма привлекательная женщина. Ухоженное лицо, со вкусом наложенная косметика. Что и говорить, следила за собой.
Отдавая Баулиной ключ, дежурная по этажу сказала Чикурову:
— Ваша коллега была с полчасика назад.
— Дагурова? — уточнил следователь.
— Она. Узнав, что вас нет, сразу куда-то ушла. «Решительно сегодня день несовпадений», — подумал Игорь Андреевич.
Он бы очень хотел видеть Ольгу Арчиловну. Узнать наконец, что она натворила в дирекции «Интеграла». Из головы не выходил разговор с Вербиковым… И не натворила бы еще чего-нибудь…
— Страшно хочется курить, — призналась Баулина, устраиваясь в кресле. — На людях стесняюсь…
— Разрешите и мне. — Чикуров вынул из кармана пачку «Явы» и протянул Регине Эдуардовне.
— Благодарю вас, но я привыкла к другим. — Она достала из сумки «Космос».
Игорь Андреевич чиркнул зажигалкой, дал ей прикурить, закурил сам.
Баулина глубоко затянулась, прикрыла глаза. Предательская сеть морщинок на веках все же выдавала ее возраст.
Чикуров не начинал разговора, ждал. Латынис тоже молча сидел на стуле.
— Так что же произошло? — наконец спросила Регина Эдуардовна. — Говорите правду… Я готова ко всему…
— В Евгения Тимуровича стреляли, — начал следователь.
— Это я знаю, — перебила Баулина. — Кто? И главное, за что?