— Пусть попробует! Пусть только попробует! Тогда её письма прочтут в зале суда! Ах, сколько хлопот я вам причиняю, не говоря уже о Гуэнде! Помолвлена, скажите на милость! Уж не вы ли её так называемый жених?
— Будь я им, вы были бы уже без головы, — хладнокровно возразил Леон. — Если бы вы были умнее…
— Ах, вот как! Вы пытаетесь сделать из меня сумасшедшего? Не выйдет! У меня медицинское образование…
С внезапной яростью он отбросил своего гостя к двери.
— Вон! Убирайтесь отсюда!
Нападение было столь остервенелым, что Леон первое мгновение даже растерялся. Но вступать в открытый конфликт он не хотел, чтобы не портить отношений с полицией, и поэтому позволил истеричному мошеннику выставить себя за дверь.
Всё поведение Джона говорило о том, что письма находятся именно в этой комнате… Лет пять назад операция по их изъятию не заняла бы много времени, но сейчас… Леон вздохнул и направился на Керзон-стрит рассказать приятелям о своей неудаче.
На следующий день за обедом все трое живо обсуждали эту, вдруг ставшую сложной, проблему.
— Выйди он из дома, — дело обстояло бы гораздо проще, но вся загвоздка в том, что он не выходит, — говорил Леон. — Впрочем, мы с Раймондом могли бы и так обыскать комнату без особых затруднений. Каждое утро негодяй выпивает бутылочку молока. Следовательно, нам не трудно будет усыпить его, если мы нанесём ему визит сразу после молочника.
Манфред покачал головой.
— Лучше изберите другой способ. Дело не стоит того, чтобы ради него идти против полицейских правил.
— Эти правила неизмеримо мягче, — заметил Пойккерт, саркастически улыбаясь.
— Меня сильно занимает одна деталь, — сказал Леон. — Она слышала его пение в церкви в день Рождества. У меня не укладывается в голове, что этот… субъект стал бы упражняться в пении рождественских псалмов. Я просто не в силах этого предположить. Однако, она твёрдо заявляет это… Так или иначе я должен завладеть этими злополучными письмами.
Гонзалес не любил терять время. На следующее утро спозаранку он уже наблюдал, как молочник поднимался по лестнице к жилищу Лезерита. Едва он вышел из парадного, Леон уже бежал вверх по лестнице, но, к сожалению, успел лишь заметить, как чья-то рука забирала бутылку с молоком. Приготовленный Леоном маленький флакончик с бесцветной жидкостью остался неиспользованным.
Следующее утро также не принесло успеха.
Ночью следующих суток, во втором часу, он проник в дом, на четвереньках бесшумно прополз по лестнице и приник к двери Лезерита.
Дверь была заперта изнутри, но Леону удалось клещами захватить кончик ключа и повернуть его… Он тихонько нажал ручку двери, но та не поддалась. Кроме замка существовала ещё и задвижка… На следующий день он опять подошёл к дому и стал осматривать его снаружи. Чтобы забраться в окно, потребовалась бы очень высокая лестница…
После краткого совещания с Манфредом пришлось отказаться и от этого плана.
— Отчего бы не вызвать его телеграммой на встречу с мисс Броун? — предположил Манфред.
— Уже пробовал, мой дорогой друг, — сказал Леон, вздыхая, — я даже имел под рукой маленького Дика Левсона, чтобы незаметно обыскать его карманы… Увы, он не явился… Он никому ничего не должен, он чтит законы, к нему невозможно придраться. Боюсь, как бы мне не пришлось ударить лицом в грязь перед мисс Броун, — покачал он головой.
Лишь несколько дней спустя он написал по условленному адресу, только теперь узнав, что это была небольшая писчебумажная лавчонка, куда можно было переслать письма.
Неделей позже инспектор Медоуз, поддерживающий со Справедливыми дружеские отношения, зашёл к Манфреду за советом по поводу какого-то фальшивого испанского паспорта. Манфред в подобных делах пользовался большим авторитетом, к тому же знал массу анекдотов о преступлениях, совершённых испанцами, так что консультация затянулась далеко за полночь.
Желая прогуляться, Леон проводил инспектора до Риджент-стрит. Разговор зашёл о мистере Лезерите. Инспектор оживился.
— О, я его знаю великолепно! Года два тому назад я уличил его в предъявлении подложной доверенности и упрятал в Лондонскую центральную на восемнадцать месяцев… Да, это ведь он предал Майкла Ленсолла…
— Взломщика?
— Короля взломщиков! Майкл был приговорён к десяти годам тюрьмы, но когда он выйдет, я не хотел бы оказаться на месте Джона Лезерита…
Вдруг Леон остановился как вкопанный посреди улицы и разразился гомерическим смехом.