— Вас спрашивает какой-то джентльмен, мисс.
— Меня? — спросила она удивлённо и, выйдя в вестибюль, оказалась лицом к лицу с элегантным мужчиной средних лет.
— Мистер Гордон! — воскликнула она. — И вы здесь!
Он держался подчеркнуто сухо.
— Я должен сообщить вам довольно неприятную весть, мисс Левенгру.
Она побледнела.
— Надеюсь, не об отце?
— К сожалению, да.
— Что случилось?
— Вы должны поехать со мной в полицию.
Она посмотрела на него с явным недоверием.
— В полицию?
Мистер Гордон подозвал стоявшего неподалеку камердинера.
— Принесите пальто мисс Левенгру, — сказал он решительно.
Несколько минут спустя они садились в стоящий наготове автомобиль…
Часы били полночь, когда мистер Левенгру встал с кресла и потянулся. Гейнрих давно ушёл. Посмеявшись над его страхами, Левенгру вновь обрёл обычное душевное равновесие и вспоминал недавний визит Гонзалеса с известной долей иронии. Он уже направлялся в свою спальню, когда раздался сильный стук в парадную дверь, гулким эхом разнёсшийся по всему дому. Лакей побежал открывать.
Перед Левенгру выросла мощная фигура полицейского инспектора.
— Левенгру? — строго спросил он.
— Да, — ответил Левенгру.
— Прошу следовать за мной в полицейский участок.
Инспектор говорил жёстко, даже грубовато. Левенгру стало не по себе.
— В полицейский участок? Но почему?
— Вы это узнаете на месте.
— Но… по какому праву?.. Я протелефонирую моим адвокатам…
— Вы, значит, отказываетесь подчиниться властям?
Тон был настолько угрожающим, что Левенгру с готовностью подчинился.
Ставни на полицейском автомобиле были наглухо закрыты. На сиденьях, расположенных вдоль боковых стенок салона, уже сидели два человека. Инспектор сел рядом с Левенгру. Машина тронулась. Прошло пять минут, десять… Казалось бы, можно было уже достичь полицейского участка, но ночное путешествие продолжалось. Левенгру беспокойно заёрзал на жёстком сиденьи.
— Могу успокоить вас, — произнёс чей-то спокойный голос. — Вы едете не в полицию.
— А… куда же вы меня везёте?
— Сами увидите, — последовал ответ.
Прошёл, наверное, час, прежде чем автомобиль, наконец, остановился. Дом, в который его ввели, производил впечатление необитаемого. Прихожая была покрыта пылью и паутиной. Они спустились по лестнице, ведущей, по-видимому, в подвал, отперли стальную дверь и втолкнули его в помещение, оказавшееся небольшой комнатой со столом, стулом и кроватью. В углу было отверстие, ведущее, как он узнал впоследствии, в уборную. Больше всего его поразило то, что спутники его были в непроницаемых масках. Инспектор куда-то исчез.
— Вы останетесь здесь. Ваше отсутствие никем не будет замечено.
— Но… моя дочь, — пробормотал Левенгру.
— Ваша дочь? Ваша дочь завтра утром отправляется в Аргентину с неким мистером Гордоном, тем же путём, что и дочери других родителей.
Левенгру тупо посмотрел на говорившего, сделал шаг вперёд и без чувств повалился на пол.
Прошло шестнадцать дней.
Каждое утро к мистеру, Левенгру приходил человек в маске и невозмутимо описывал быт и нравы некоего заведения в Буэнос-Айресе — будущей резиденции Валерии.
Ему даже показывали фотографию некоего садиста, управляющего этим адским притоном.
— Негодяи! — орал Левенгру, порываясь броситься на своих мучителей, но всякий раз чья-то сильная рука валила его на кровать.
— Вы зря обвиняете Гордона, — насмешливо говорил незнакомец, — ведь ему, бедняге, тоже надо как-то зарабатывать на жизнь. Он ведь всего лишь агент хозяина притона.
На восемнадцатый день, утром, они вошли к нему, все трое в масках, и радостно сообщили, что Валерия благополучно прибыла к месту назначения и приступила к исполнению своих обязанностей в притоне.
Юлий Левенгру провёл всю ночь в одном из углов своей тюрьмы, дрожа от ужаса. Следующей ночью, часа в три, они вошли к нему и, приготовив шприц, сделали ему укол…
Проснувшись, он принял всё минувшее за кошмарный сон, так как обнаружил себя на диване в собственной гостиной.
Вошедший слуга, увидев его, уронил поднос.
— Боже праведный! Вы откуда, сэр?
Левенгру не смог произнести ни слова, он только кивнул головой.
— А мы-то знали, что вы в Германии, сэр!
— Что… нового… мисс Валерия? — спросил Юлий хриплым голосом.
— Мисс Валерия, сэр? — удивленно переспросил слуга. — Она у себя наверху… В ту ночь, когда вы спешно уехали, она сильно волновалась, но получив ваше письмо, сразу успокоилась.
Мистер Левенгру с трудом поднялся с дивана и подошёл к зеркалу. Волосы и борода его стали совершенно седыми.
Шатаясь, дотащился он до своего письменного стола и вынул из ящика пачку телеграфных бланков.
— Вызовите посыльного, — голос его был хриплым и дребезжащим. — Я намерен послать в Южную Америку двадцать три телеграммы.
Глава 8.
Держатель акций
Пойккерт ввёл в комнату человека лет шестидесяти. Бравая выправка выдавала в нём бывшего военного.
— Отставной генерал, — подумал Манфред.
От его внимания не ускользнула и плохо скрываемая озабоченность визитёра.
— Фоол, генерал-майор Карл Фоол, — представился он, когда Пойккерт предложил ему стул.
— И вы пришли по делу мистера Бонзера Трю, — сказал Манфред. — Изумление генерала заставило его рассмеяться. — Вы участвовали в одном из его предприятий и потеряли значительную сумму денег. Если не ошибаюсь, это была нефть?
— Олово, — возразил генерал. — Нигерское олово. Но откуда вы знаете о моём несчастье?
— Я знаю об очень многих людях, обанкротившихся из-за мистера Трю.
Собеседник вздохнул.
— Двадцать пять тысяч фунтов, — сказал он, — всё моё состояние. Я наводил справки в полиции, но мне ответили, что ничего нельзя сделать. Оловянные копи, как и письма мистера Трю, были подлинными.
— Он неглуп, — заметил Манфред.
— Мне это дело с самого начала казалось несколько подозрительным. Он пригласил меня пообедать с ним в гостинице «Уоклей». За обедом он сообщил о колоссальных залежах олова и уверял меня, что мои капиталы удвоятся в течение полугода. Я не стал бы гнаться за лёгкой наживой, — продолжал Фоол, — но, мистер Манфред, у меня есть дочь, будущее которой я хотел обеспечить. А вместо этого я разорён, разорён окончательно! Неужели же нельзя ничего предпринять?
Манфред ответил не сразу.
— Вы, генерал, уже двенадцатый человек, приходящий к нам с этим вопросом. Мистер Трю так ловко прикрылся ширмами правосудия, что уличить его просто невозможно. Кто познакомил вас с этим джентльменом?
— Миссис Колфорд Крин. Я впервые встретился с этой дамой на обеде у нашего общего знакомого, и она пригласила меня на один из приёмов…
Манфреда это нисколько не удивило.
— Боюсь много обещать вам, — сказал он. — Попрошу только об одном: не теряйте связь со мной.
Генерал сообщил свой адрес и откланялся.
Пойккерт, вернувшись из прихожей, задумчиво сказал:
— Джордж, мне порядком надоел этот мистер Трю. Сегодня утром Леон говорил, что в Новом Лесу есть глубокий пруд, на дне которого человек, закованный в цепи, мог бы пролежать необнаруженный целый век. И вот я подумал…
Джордж Манфред весело рассмеялся.
— Это очень мило, но попробуем обойтись другими средствами, хотя мистер Трю давно заслужил…
При обсуждении этой проблемы за обедом Гонзалес также не смог предложить ничего конкретного.
— Любопытнее всего то, что у Трю нет никаких капиталов в Англии, — сказал он. — Так, два-три остаточных счёта в банках, скорее для прикрытия. Я следил за ним в течение года. Он никуда не выезжает, но его скромную квартирку в Уэстминстере я обыскивал столько раз, что мог бы ходить по ней с завязанными глазами.