О том, что у них получилось в итоге, – судить читателю.
Эдгар Уоллес
Вновь втроем
Все герои настоящей книги вымышлены автором и не имеют никакого отношения к реально существующим людям.
Однажды «Мегафон» в очередном припадке пессимизма и удивления, констатируя, но не осуждая странность наступивших времен, выразилась так: «…Даже “Четверо Благочестивых”[1] превратились в респектабельную организацию. Каких-нибудь пятнадцать лет назад мы именовали их не иначе, как “преступным сообществом”; за их головы предлагалось вознаграждение… а сегодня, свернув на Керзон-стрит, любой желающий может полюбоваться серебряным треугольником на внушительной двери, обозначающим их штаб-квартиру… Субъекты, которых разыскивали и гневно обличали, стали членами привилегированного детективного агентства… Остается лишь надеяться, что их в некотором роде радикальные методы прежних времен претерпели разительные изменения к лучшему».
Иногда бывает опасно следить за тем, кто и сам любит понаблюдать.
– Чего же боится мистер Лезерсон? – осведомился Манфред, разбивая яйцо во время завтрака.
В глаза бросался легкий загар на его приятном чисто выбритом лице, поскольку он совсем недавно возвратился из Швейцарии – края солнца и снегов.
Напротив, уткнувшись в «Таймс», сидел Леон Гонсалес; на конце стола расположился Раймонд Пуаккар, тяжелое лицо которого с крупными чертами было мрачным. Я не стану касаться его наклонностей и страсти к выращиванию овощей, поскольку они уже известны нам из других бытописаний.
Пуаккар, подняв глаза на Гонсалеса, спросил:
– Это тот самый джентльмен, который оплачивал слежку за нашим домом весь прошлый месяц?
По губам Леона скользнула улыбка. Аккуратно сложив газету, он сообщил:
– Тот самый… У меня назначена встреча с ним сегодня утром. А пока что ищейки отозваны. Как выяснилось, их наняло детективное агентство Оттиса.
– Если он следит за нами, значит, совесть у него нечиста, – заявил Пуаккар, медленно кивая в такт словам. – Было бы интересно услышать объяснение из первых уст.
Мистер Льюис Лезерсон проживал на улице Лоуэр-Беркли-стрит в очень большом и дорогом особняке. Лакей, отворивший дверь Леону, был выряжен в ливрею, более подходящую для исторических фильмов, нежели для деловой Лоуэр-Беркли-стрит. Темно-красная с золотом, да еще и бриджи до колен… Леон уставился на него с благоговением во взгляде.
– Мистер Лезерсон примет вас в библиотеке, – сообщил лакей.
Гонсалес заметил, что тот преисполнен чувства собственной важности.
Дом и впрямь выглядел роскошным, с дорогой мебелью и пышным внутренним убранством. Поднимаясь по широким ступеням, Леон увидел, как на лестничной площадке наверху промелькнула хорошенькая женщина. Метнув в его сторону исполненный презрения взгляд, она исчезла, оставив за собой слабый шлейф каких-то экзотических духов.
Комнату, куда его препроводили, можно было по ошибке принять за опочивальню, учитывая количество всевозможных безделушек и утонченность отделки.
Мистер Лезерсон поднялся навстречу посетителю из-за письменного стола в стиле ампир и протянул белую ладонь. Он был худ, лысоват, а в его морщинистом лице проглядывало нечто от ученого-схоласта.
– Мистер Гонсалес? – голос у него оказался слабым и не слишком приятным. – Не соблаговолите ли присесть? Я получил ваш запрос – очевидно, произошло какое-то недоразумение…
Он сразу же опустился на прежнее место. Не исключено, что столь холодный прием был рассчитан на то, чтобы скрыть явное замешательство, но, впрочем, ему это не удалось.
– Разумеется, я знаю вас… Но ведь нелепо предполагать, будто я мог отправить своих людей следить за вашим домом. Зачем мне это нужно?
Гонсалес не сводил с него глаз.
– С целью выяснить это я и пришел сюда, – отозвался он. – Думаю, будет нелишним сообщить вам: мы не сомневаемся в том, что вы следите за нами. Нам известно агентство, которое вы наняли; мы знаем, сколько вы им заплатили и какие указания дали. Единственный вопрос заключается в следующем: для чего вам это понадобилось?
Мистер Лезерсон неловко поерзал в кресле и улыбнулся.
– Вот как… Полагаю, было бы неумно отрицать, что я и в самом деле нанял детективов. Откровенно говоря, «Четверо Благочестивых» – довольно серьезная организация… и… э-э… Словом, я богатый человек…
1
Далее в тексте упоминается «Трое Благочестивых». В одном из рассказов автор говорит, что Четвертый Благочестивый, которого звали Меррелл, погиб в Бордо. (