— Знаю.
— Я тебя предупреждал. Ты третий месяц не платишь за аренду помещения. И еще наняла этих черномазых. На нашей улице ни в одном баре нет оркестра. Слишком дорогое удовольствие. А ты швыряешься деньгами. Слушаешь меня?
— Да, — угрюмо буркнула Эдит, глядя в сторону.
— В общем, так, — продолжал Бимис, — мое терпение лопнуло. Либо плати, либо выметайся в конце месяца.
Эдит молчала. Органист взял несколько тихих аккордов, а ударник выбил на барабане залихватскую дробь.
— И не говори мне о долгосрочной аренде, — гнул свое Бимис. — Прочти контракт повнимательнее. Я могу в любой момент выгнать тебя на улицу.
— Да-да, — нетерпеливо сказала Эдит. — Я все поняла.
Бимис бросил на нее злобный взгляд, нахлобучил на лоб шляпу и вышел, хлопнув дверью.
Эдит подошла к телефону-автомату, висевшему на стене у лестницы. Телефонистка набрала для нее нужный номер. Эдит назвала себя и через минуту услышала голос сестры.
— Маргарет, это Эдит. Немедленно приезжай ко мне. Прямо сейчас.
— Но, Эди, я не могу. У меня массажистка. И потом нам, по-моему, больше не о чем говорить.
— Я все знаю, Маргарет. — Молчание. — Я сказала, что все знаю. Ты поняла? Изволь немедленно приехать сюда. Или ты хочешь, чтобы я приехала к тебе?
— Нет!
— Я так и думала. Жду тебя через час. Джордж знает дорогу.
7
За окном сгущались сумерки. Эдит задернула занавески, подошла к тумбочке, достала из верхнего ящика пистолет, зарядила его и сняла с предохранителя. Осмотрела комнату, словно запоминая, где что лежит, и спрятала пистолет в верхнем ящичке туалетного столика, прикрыв его ночной рубашкой. Потом подвинула к столику кресло-качалку, снова огляделась и удовлетворенно вздохнула.
Сняв платье, она запихнула его в шкаф, сдернула с крючка поношенный розовый халат и, облачившись в него, взглянула на себя в зеркало. Ее волосы были накручены на бигуди. Под зеркалом валялись неровные пряди волос, которые она срезала полчаса назад. Собрав их, она выбросила все в мусорное ведро. Потом взяла лист бумаги и стала что-то писать.
Вдруг она услышала шум подъехавшей к бару машины и, подбежав к окну, увидела черный «роллс-ройс». Джордж уже стоял на улице и открывал заднюю дверцу. Из лимузина вышла Маргарет. На ее лице застыло презрительное выражение. Эдит поправила занавеску и бросилась к туалетному столику, на ходу снимая бигуди. Внизу, в баре, заиграла музыка, и комната наполнилась звуками электрооргана.
В дверь осторожно постучали.
— Это я, Маргарет.
Эдит провела расческой по волосам и торопливо подровняла ножницами слишком длинную прядь. Затем встала и распахнула дверь. На пороге стояла Маргарет в черной котиковой шубке и шляпке с вуалью. Не глядя на сестру, она прошла в комнату и с отвращением огляделась.
— Не нравится? — усмехнулась Эдит.
Маргарет оставила это замечание без внимания и перешла к делу.
— Зачем ты просила меня приехать?
— Велела, а не просила, — поправила сестру Эдит. — Снимай шубу и шляпу. Меня тошнит от твоего показного траура.
Маргарет смерила ее негодующим взглядом, но шубу все же сняла. Внешне она казалась совершенно спокойной, но внутри у нее все дрожало от страха. Зная Эдит, она понята, что та в ярости, и решила не раздражать ее. Что именно ей известно, лихорадочно думала Маргарет. Кто ей сказал? Она явно что-то знает, иначе почему так злится? Маргарет могла одурачить любого, но только не сестру та видела ее насквозь.
— Нравится моя новая прическа? — спросила Эдит.
— Она тебе идет, — осторожно ответила Маргарет.
— Раз такая прическа идет тебе, значит, и мне должна быть к лицу, не так ли? Мы же близнецы.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Не важно. Расскажи поподробнее о своем ребенке, который умер в младенчестве.
— Почему это тебя так интересует?
— Потому что я тоже когда-то могла родить Фрэнку сына.
— О Господи, опять ты за свое!
— Как его звали?
Маргарет заколебалась.
— Франсиско де Лорка, как отца.
— Сколько ему было, когда он умер?
— Меньше года.
— Сколько месяцев?
Маргарет вспыхнула.
— Эдит, мне не нравится этот допрос!
— Сколько месяцев? — упрямо повторила Эдит.
— Семь.
— Отчего он умер?
Маргарет гневно сверкнула глазами и выкрикнула:
— Ладно, Эди! Твоя взяла. Никакого ребенка не было. Ты этого добивалась?
Эдит горько усмехнулась:
— Да, именно этого.
Маргарет облегченно вздохнула. Слава Богу, ты не знаешь всей правды, дорогая сестричка, подумала она, и теперь уже никогда не узнаешь.