— Я полагаю, вы узнали все, что хотели, — сказал Тони Джиму. — По-моему, вам пора.
Профессиональный инстинкт полицейского подсказывал Джиму, что здесь не все так просто, но формально придраться было не к чему.
— Надеюсь, я не слишком обеспокоил вас, миссис де Лорка, — обратился Джим к Эдит.
— Не надейтесь! — огрызнулся Тони. — До свиданья!
Джим пропустил его слова мимо ушей.
— До свиданья, миссис де Лорка. Если я вам понадоблюсь, дайте мне знать.
— Спасибо, сержант, — отозвалась Эдит. — До свиданья.
Когда дверь за Хобсоном закрылась, Эдит повернулась к Тони.
— Почему тебе так не терпелось выпроводить его? — спросила она.
— Потому что он зануда и безумно мне надоел.
— А может, ты боялся, что он кое-что узнает?
— Теперь ты будешь ко мне приставать? Пойду-ка и, пожалуй, поиграю в гольф. — Тони направился к двери.
— Тони! — остановила его Эдит. — Так чего ты испугался?
— Послушай, крошка, мне не нравится твой допрос. Давай прекратим этот разговор.
— Что ты делал с мышьяком?! — Она почти кричала.
В его глазах промелькнул страх, но только на секунду.
— Разве ты не помнишь, Мэгги? — прищурился Тони. — Мы же отравили твоего мужа.
Эдит бросилась на него, как дикая кошка, пытаясь выцарапать ему глаза. Он схватил ее за руки, вывернул их так, что она закричала от боли, и бросил ее на диван. Она закрыла лицо руками и глухо зарыдала.
— Никогда больше не делай этого, — медленно произнес Тони. В его голосе звучала неприкрытая угроза. — Ты же не хочешь, чтобы я попортил твою хорошенькую мордашку. Мы теперь всегда будем вместе, в горе и в радости, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас. Нам придется держаться друг друга, если мы хотим остаться на свободе. Мы оба преступники и одинаково виновны. Мы с Мэгги убили Фрэнка, а ты теперь — Мэгги, не забывай.
Тело Эдит сотрясали безудержные рыдания. Тони закурил и подождал, пока она успокоится.
— Я заплачу тебе, — прохрипела она. — Я дам тебе все, что ты захочешь, абсолютно все! Только оставь меня!
— Ну нет, дорогая, — усмехнулся он. — Хочешь от меня откупиться? Не выйдет. Лучше я останусь рядом с источником своего благополучия. Ты мой рог изобилия, пещера Аладдина. Зря ты так расстроилась, Эди, Мэгги или кто ты там на самом деле. Тебе пришлось бы гораздо хуже, если бы тебя осудили за убийство сестры или мужа. А может, у тебя на совести еще какое-нибудь преступление? Что до меня, я не могу пожаловаться на судьбу. Днем в моем распоряжении «мазерати», а ночью ты, Мэгги-Эди. Мы с тобой — два сапога пара.
22
Всю жизнь Пол Харрисон подавлял свои чувства, зная, что беспристрастность — лучшая визитная карточка адвоката. Но на этот раз, беседуя с вдовой своего старого друга Фрэнка де Лорки, он еле сдерживался.
— Маргарет, я повторяю: ты должна прекратить это… это знакомство, — сказал он с нажимом.
— Я уже все решила, — равнодушно ответила Эдит, глядя в окно. — Хочу уехать куда-нибудь. Я здесь долго не выдержу. Этот огромный, пустой дом, воспоминания о Фрэнке…
— Воспоминания о Фрэнке? — переспросил Харрисон с оскорбительной усмешкой.
Эдит удивленно взглянула на него. Откуда такой тон? Что ему известно?
— Маргарет, — горячо заговорил Пол, — мы давно знаем друг друга, поэтому я полагаю, что могу быть откровенным с тобой, и надеюсь, что ты отплатишь мне той нее монетой. Будучи адвокатом вашей семьи и близким другом Фрэнка, я, естественно, не мог не знать, что ваш брак далеко не идеален. Думаю, что вы поженились слишком поспешно, на крыльях любви, так сказать. Фрэнк только что вернулся с войны, ему хотелось иметь семью, наследника для продления рода де Лорка. Увы, этого не произошло, и страстная любовь, которую вы поначалу испытывали друг к другу, постепенно угасла. Стараясь заполнить душевную пустоту, вы бросились в вихрь светской жизни. Полагаю, если бы Фрэнк не был таким верующим, ваш союз распался бы давным-давно. Зная религиозность Фрэнка, не думаю, что он когда-либо допускал мысль о разводе. Он занялся делами семьи, спортом, благотворительностью. А ты занялась мужчинами.
Эдит отвернулась, пораженная его резкостью. Она не знала, как реагировать на его слова.
— Не хочу обидеть тебя, Маргарет, — поспешно добавил Харрисон, — но, как я уже сказал, пришло время правды. Я не виню тебя за твой образ жизни. Будучи адвокатом, давно перестал осуждать людей за их несовершенства.