— Привет! — сказал Джим, широко улыбнувшись.
— Привет…
— У меня есть кое-что для тебя. — Он протянул ей маленькую коробочку. — С днем рождения!
Эдит взглянула на коробочку, потом на радостное, смущенное лицо Джима.
— С днем рождения? — непонимающе спросила она и, наконец сообразив в чем дело, невесело рассмеялась. Джим удивленно смотрел на нее.
— Я никогда не забываю дни рождения моих друзей и всех родственников поздравляю с Рождеством и разными годовщинами. Посмотри, что там. Это награда за то, что ты живешь так долго.
— Ах, Джим… — вздохнула Эдит, разворачивая бумагу. — Как мило с твоей стороны. Надо же, вспомнил, что у меня день рождения, а я об этом совершенно забыла. Оно и к лучшему, в моем-то возрасте.
— Глупости. Ты самая хорошенькая из всех моих знакомых.
— Вот тебе за это твои любимые сигары, бери. — Она указала на коробку, лежавшую на столе.
— Ну вот, день рождения у тебя, а ты делаешь мне подарок, — Джим с нетерпеливым ожиданием смотрел, как она открывает коробочку.
— Часы! — восхищенно произнесла Эдит. — Какая прелесть! Джим, ну зачем? Они, наверное, ужасно дорогие.
— Это тебя не касается, — заявил Джим, довольный произведенным эффектом.
Эдит молча разглядывала часы с ажурным золотым браслетом, и глаза ее наполнялись слезами. Джим забеспокоился.
— Дай, надену их на руку. Они тебе не нравятся?
— Ну что ты, дурачок, — нежно проговорила она.
— Значит, нравятся?
— Ну конечно.
— Тогда почему ты плачешь?
Эдит поцеловала его в щеку.
— Не обращай на меня внимания. — Она протянула ему бутылку виски. — Налей себе.
— Вообще-то я на службе… — неуверенно начал он и, широко улыбнувшись, добавил: — Но и день рождения бывает только раз в году.
— Вот именно.
— Твое здоровье. — Он поднял стакан и залпом осушил его.
Эдит взяла с кровати свое пальто и подошла к шкафу.
— Эди, поедем в воскресенье на ту птицеферму, о которой мы говорили?
— Птицеферму? — рассеянно повторила она.
— Ты что, забыла? Я твержу о ней уже несколько месяцев.
Повесив пальто в шкаф, Эдит прислонилась к дверце. От запаха старой одежды у нее вдруг резко заболела голова, и тошнота подкатила к горлу.
— Да… разумеется, помню, — ответила она слабым голосом и закрыла шкаф.
Джим с тревогой смотрел на нее.
— Что с тобой?
— Ничего, все в порядке. — Она присела на кровать.
— У тебя неприятности?
— Да нет же, нет!
Джим сел рядом и, всматриваясь в ее побледневшее лицо, серьезно произнес:
— Не скрывай от меня ничего. Если я могу чем-нибудь помочь…
— Ничего не надо.
— Что сегодня случилось?
— Я ходила на похороны.
Джим сочувственно кивнул.
— Вот оно что… — Он привык иметь дело со смертью. — Родственник?
Эдит отрицательно покачала головой.
— Хороший знакомый, да? Я знаю, как это тяжело. Один мой приятель умер от инфаркта. Никогда не болел, работал и вдруг… А недавно погиб мой сослуживец, его пырнул ножом подросток-наркоман. Полез в винный магазин, чтобы…
— Джим, прекрати!
Хобсон замолчал, удивленный ее резкостью. Некоторое время тишину нарушал только шум кондиционера.
— Извини, — пробормотала Эдит. — Нервы сегодня не в порядке… Мне нужно идти в бар. Дэнни просил. Не сердись, ладно?
— Конечно, Эди, ну что ты…
Джим спустился с Эдит вниз, озадаченно поглядывая на нее, и уже собрался уходить, как вдруг она схватила его за руку.
— Джим, пойдем куда-нибудь вечером, ладно? В кино, в кафе, все равно куда.
— Так я и хотел тебе предложить, но…
— Вот и прекрасно! — перебила она.
— Ты мне не дала договорить. Джо заболел, и мы с Беном должны выйти на дежурство.
Лицо Эдит разочарованно вытянулось.
— Очень обидно, — продолжал Джим, — надо же, в такой день…
— Ничего, — безучастно проговорила Эдит.
— Я пойду?
— Пока.
Она отвернулась. Джим направился к выходу и в дверях столкнулся с двумя чернокожими музыкантами, работавшими по вечерам в баре. Они поднялись на эстраду и стали снимать чехлы с инструментов. Пора было начинать вечернее представление.
— Привет, Эди.
Эдит повернулась и в первую секунду не поняла, кто ее окликнул. Потом разглядела в полумраке лицо Бимиса, франтовато одетого человечка с непроницаемым лицом.
— Я заходил утром, но тебя не застал, — сказал он холодно. — Извини, Эди, но за тобой должок.