— Ядро… перебиралось через защитности, — завершил за того Ли Чжонму.
— Верно, сиятельный! Ты видел эти орудия в бою?
— Ннет, — смутившись чего-то, покачал головой старый генерал. — Много слышал.
— И я слышал. Про битву при Чинпхо… и другие. Я, сиятельный, самого Чхве Му Сона видал! Великий был ученый, большой чиновник. И зелье взрывное научился делать и орудий изобрел без счета. Пятьдесят видов!
— Пятьдесят? — усомнился старый генерал.
— Истинно так! — с вызовом выпятил бородку ветеран Сон, вступаясь за честь своего кумира. — Если с ракетами считать — то точно пятьдесят. Многие доработал уже его сын — благословенный Чхве Хэ Сан. Уже в его секретной мастерской я был обучен работе с Чонтонгом, изучил тайны взрывного порошка…
— Ну, — хмыкнул Ли Чжонму. — Не… таинственные тайны.
Обиженный в лучших чувствах Сон Чахун окончательно потерял берега.
— Да уж сиятельному откуда знать?
Командующий Ю Сып в ярости раздул ноздри, но старый генерал остановил вельможу.
— Три! — растопырил он пальцы странным манером. — Черный порошок… из дерева горелого. Желтый порошок… с дымом яда и вони. Белый порошок… пареный из мочи-дерьма.
Он загибал палец за пальцем, а потрясенный Сон бормотал:
— Уголь… Сера… Селитра.
Его уважение к старому генералу возносилось на целое ли с каждым словом.
— Неужто и пропорции смеси знаешь, сиятельный?
— Три четверти се… литры, — Ли Чжонму быстро привыкал к новым словам. — А уголь с серой — по одной восьмой.
— А вот и нет! — с радостью рассмеялся Чахун. — Не таков секрет мастера Чхве!
— Значит, его порошок хуже… мой состав, — невозмутимо ответил старый Ли. — Покажи!
Сон Чахун ловко достал из специального ящичка кожаный мешочек, развернул горловину и протянул к самому лицу сиятельного. Все в испуге отпрянули, а Ли Чжонму лишь сунул пальцы внутрь, бесстрашно вынул щепоть грозного пороха, осмотрел и развеял на бодром морском ветерке.
— Знаю, как сделать это порох много… взрывнее, — с той же самоуверенностью заявил генерал.
— Как же? — ветеран уже готов был верить всему, что говорит знаток великой тайны пороха.
— После выдам. Нет… условностей. Покажи Чонтонг в работе!
— Да, сиятельный! — Чахун растянул в улыбке свой огромный рот. — Чонтонг крепко привязан к раме. Сначала сыплем в горло порох. Ровно, как указывал мастер Чхве. Мало насыплешь — ядро рядом упадет, много — Чонтонг разорвать может. Закладываем большой пыж, а сверху — ядро. Вот тут, сиятельный, имеется дырочка — сюда тоже порох подсыпаем. И подносим огонь. Бах!
Ветеран театрально подпрыгнул, взмахнув руками.
— Дым! Огонь! Сила взрыва метает ядро или бомбу с осколками в небеса и на головы врагов Чосона!
Старый генерал зачем-то несколько раз хлопнул в ладони. Гванук подумал было, что это он его позвал… но нет.
— Красиво, — улыбнулся Ли Чжонму. — А потом?
— Потом Чонтонг чистить надо. Сначала сухой метелкой лезу в горло. Потом метелку в воде мочу — и снова. Ибо вдруг в жерле тлеют остатки порошка.
— Верно! — улыбнулся генерал. — Сколько людей при Чонтонге… служит.
— Один я, сиятельный, — развел руками Сон Чахун. — Ну, и эти парни состоят при мне, могут перенести раму, ящики с порохом, бомбами и ядрами.
Старый генерал оказался этим очень недоволен. Но, тем не менее, повелел Ю Сыпу наградить ветерана за службу и тщательно беречь Чонтонг.
— Сколько у тебя имеется пороха, Чахун?
— Больше двенадцати гванов (около 50 кг — прим. автора), сиятельный. А в бомбах — еще с треть от того.
— Береги. Когда мы доплаваемся к Цусиме, я буду тут… править боем. Ты будешь вести взрывание.
Сон Чахун провожал генерала, выпятив грудь и пихая локтем оробевших караульных. А вот генерал Ли в лодке сидел совсем хмурый.
— Всего один мортир… — бормотал он непонятное. — И такое… детское.
Когда гребцы отогнали лодку на чистую воду, Ли Чжонму вынул из-за закромов своего дурумаги бумажный свиток. Развернул его, будто, сам читает, но повернул так, чтобы О Гванук мог рассмотреть.
— Толстячок Нгуен подал. Список воинов в каждом корпусе… на всех выдано… окормление. Ты можешь прочитать?
— Что ты, сиятельный! — Гванук округлил глаза. — Это искусство мне не ведомо! Я знаю всего лишь несколько минских иероглифов. От силы двадцать… Видел, как пишется имя мое и еще какие-то слова.
— Двадцать знаков и не можешь читать?
— Конечно! Ведь их сотни!
— Сотни… — старый генерал моментально осунулся.
Маленький О с жалостью посмотрел на большого уставшего от жизни генерала. Мало, что древний старик, шестьдесят лет, а тут такая беда с рассудком. Утром главнокомандующий выглядел намного лучше вчерашнего, и слова меньше путал. А тут опять… Как же он мог всё-всё позабыть?