Третий день на Цусиме запомнился Гвануку еще двумя событиями: как мучительно спускали с 'черепахи’на берег тяжеленного Чонтонга, и как в далекую Мин отправился самый быстрый геомсон с освобожденными пленниками.
Хотя, нет! Тремя событиями. Уже на закате в Одзаки ворвались запыхавшиеся воины Правой армии.
— Беда, сиятельный! У командира Ким Ыльхвы беда!
Глава 8
Замученный за день генерал Ли уже отошел на покой и, со стонами и кряхтеньем, крутился на постели. Конечно, вельможи его покой тревожить не решились, предпочли дожидаться утра. Но О Гванук выносил за двор ночной горшок как раз в тот момент, когда еще не отдышавшиеся вестники из Правой армии продолжали голосить про беду и нужду в помощи.
Гванук выплеснул испражнения под забор и замер в нерешительности. Как поступить? Уверенности не было, но все-таки он засеменил в «покои» и пробрался к старому генералу.
— Сиятельный, прости меня в своем великодушии… — робко коснулся слуга плеча главнокомандующего. — Но во дворе сидят гонцы из одного корпуса Правой армии. Того, что ушел на восток. Они твердят о какой-то беде. Извини еще раз, что я потревожил…
— Беде? — заспанный генерал тут же бодро приподнялся. Вернее, он начал это делать резво, но тело плохо слушалось — Гванук кинулся поддержать своего господина и с трудом привел в сидячее положение.
— Какой еще беде?
— Я не знаю, сиятельный, — совсем расстроился слуга, глядя на измученного главнокомандующего. — Прости, что разбудил…
— Нет, всё верно сделано! — генерал Ли даже за плечо схватил юного помощника. — Запомни навсегда: если наступили плохие вести — всегда буди меня сразу. Это хорошим можно подождать. Спеши, зови!
Гванук кинулся по коридору в переднюю, где уже собрались вельможи, даже Ю Сып пришел. Были и слуги из местных.
— Главнокомандующий Ли Чжонму требует привести вестников к нему, — не очень твердым голосом заявил юноша.
— Требует? — удивился Ю Сып. — А как он про них узнал?
«Наверное, услышал крики» — чуть было не ляпнул вслух Гванук, но вовремя спохватился: когда оправдываешься — только сильнее себя выдаешь.
— Не знаю.
Он проводил троих гонцов в покои. Следом увязались практически все. Ли Чжонму уже почти оделся (у него появилась странная привычка — одеваться и раздеваться самостоятельно; причем, первое он делал плохо, дурумаги и чонбок всегда сидели на нем криво и косо).
— Говорите! — коротко бросил старый генерал.
— Сиятельный, наш корпус Ким Ыльхвы ты послал на восток. По дроге мы нашли два мелких селения, но они были пусты. А сегодня утром достигли места, которое оказалось для нас непреодолимым… Это Фунакоси.
— Фунакоси? Что это? Где?
— Я знаю, — влез вдруг в разговор один из пленных слуг. Совсем невысокий ниппонец, абсолютно лысый. В сопротивлении Трем армиям его, вроде бы не заметили, а потом не пленили. Он неплохо говорил на языке Чосона и сам, добровольно, вызвался работать на пришлых.
— Говори.
— Это поселок на самом востоке Цусимы. Залив Асо имеет много «языков», господин. Один доходит до самой восточной окраины и практически разрезает Цусиму на две части — Камидзиму и Симодзиму. «Язык» становится узким и превращается в тоненький пролив. Вот за ним и стоит Фунакоси.
— Верно! — оживился вестник. — Узкая полоса суши, сиятельный. Два или три ли. И со всех сторон море.
— У Фунакоси причалы есть и в заливе, и на восточном море, — с нотками злости продолжал пленник. — Они забрали всю торговлю с Тиндэем, перепродают добычу…
— Погоди! — оборвал того генерал Ли. — Ты рассказывай!
— Я и говорю, что неприступное место, сиятельный! — затараторил гонец. — Всюду вода. Глубоко.
— Пролив пересыхает во время отлива, — презрительно бросил ниппонец.
— На совсем узком участке! — возмутился воин. — И там у них каменное укрепление стоит. Мы бы взяли их сходу, сиятельный. Они не ждали нас. Но стояла высокая вода — никак было не перебраться. Стрелы еле долетали. Когда вода спала — славный Ким Ыльхва сразу послал нас в бой… Но к пиратам за это время подошла какая-то подмога. Дно пролива вязкое, сверху стреляют, кидают камни… Пришлось отступить. Наш командир трижды посылал людей в бой… Мы каждый раз несли большие потери. Командир Ким очень хотел занять Фунакоси, но…