— А зачем нам то, что мы не сможем взять в поход? И то, что нам там не понадобится? Не переживайте: впереди нас ждет много новой добычи!
После отплытия трусов, армия Ли Чжонму (больше ее не называли Три армии) начала активно готовиться к походу. На корабли грузили не только войска и снаряжение, но и оборудование мастерских, даже запасы стройматериалов — старый генерал хотел сразу закрепиться на берегу.
Потом ждали хорошей погоды, и, наконец, в 12-й день восьмого месяца могучая ударная эскадра с семью с половиной тысяч чосонцев вышла из залива Асо.
Поход на Тиндэй начался.
Глава 20
Резкая боль пронзила голову О Гванука, он стремительно вернулся в сознание и сел, морщась от боли. Под ним была колючая, необкатанная галька, которая тыкалась в тощий зад. Сам слуга был всё еще мокрым, хотя, уже начал подсыхать — видимо, провалялся здесь довольно долго. Море плескалось совсем рядом: синее, поблескивавшее на солнце. Оно тихо, почти робко накатывало на берег, застенчиво шелестя камешками… как будто, и не было той бури! Лишь полоса прибоя выдавала море с потрохами: на волнах покачивались обломки досок, ящики, какая-то ветошь… даже безжизненное тело с лицом, ушедшим под воду. На берегу тоже много всего валялось — что смогло пробраться сквозь редкий гребень острых скал.
Море наелось и успокоилось.
Неровный ритм вдруг принялся ломать гармонию умиротворенных вод. Шаги. Медленные, шаркающие. Гванук с трудом повернул шею — в затылок ударила новая стрела боли.
Справа стоял Гото Арита. Практически непотрепанный бурей самурай (и, самое удивительное, почти сухой!) стоял над какой-то вынесенной на берег грудой вещей. Сверлящий взгляд его что-то выцелил. Хвать! И в руке ниппонца оказался длинный острый нож, весь истончившийся от частой заточки. Гото начал внимательно следить за блеском солнца на лезвии, повертел оружие в руках — прямым хватом, обратным… Гванук аж дышать перестал, вспомнив тот момент, когда у самурая с силой вырывали нож, а тот в исступлении орал и хотел покончить с собой.
Ниппонского пленника словно ударила волна гвануковых эмоций. Он вскинул свои черные глаза, как будто, впервые увидев сидящего неподалеку слугу. Проследил его испуганный взгляд, направленный на нож, поднял брови и хрипло рассмеялся, как старый ворон на суку.
— Беспокоишься обо мне, маленький чосонец? Это так мило. Но не стоит. Я бы уже давно это сделал… Если бы хотел.
Гото Арита стремительно шагнул к юному О и быстро, даже как-то грубовато, ощупал его.
— Цел… Пойдем туда. Там старый генерал…
— Что с ним? — Гванук взвился на ноги.
— Да с ним-то всё хорошо. Тебя ищет. Волнуется.
Сразу за выступом скалы, на небольшом галечном пляже, Гванук увидел серо-черную тушу флагманского мэнсона. Как Ри Чинъёну удалось провести корабль меж острых зубьев скал, да в такую бурю — просто представить невозможно! Ночью, в разгар шторма, О сам лично видел, как один из кораблей ударной флотилии с размаху налетел на утес — и его в щепки разнесло! Но флагман был цел. Третью корпуса лежал он на мелких камушках, и только в правом борту зияла прореха, словно, от души прошлись точильным камнем. И лишь одна мачта осталась не сломанной. Хотя, и на ней парус свисал драными лохмотьями.
Вокруг корабля муравьями суетились люди. Ли Чжонму увидел своего слугу и, Гвануку показалось, что старый генерал имел порыв кинуться и обнять его… Но сдержался. Пошел, положил руку на плечо.
— Хвала Тангуну, ты жив. Когда тебя смыло за борт, я… Мне было очень тяжело.
— Готов служить тебе, сиятельный, — Гванук с радостью рухнул на колени и опустил лицо, чтобы скрыть непозволительные слезы.
Увы, момент встречи был безжалостно оборван криками с корабля. Чосонцы как раз спускали с наклоненной палубы пуш-ку, радо чего выломали кусок борта. Кто-то выпустил канат, раздались вопли… Ли Чжонму кинулся спасать орудие.
— Много выжило? — спросил Гванук у Ариты, который уселся рядом.
— Сами не знаем. Люди только из-под скал выбрались, куда ночью попрятались — и сразу разгрузкой занялись.
— А из…
— Из «порковников»? — самурай смешно произнес чужеродное слово. — Чахун жив-здоров, вон он орет. И Ри Чинъён. Вот и всё. Да и от адмирала вашего толку не много.
— Что это значит?
Гото Арита лишь молча кивнул в сторону корабля. По пояс в воде вдоль покалеченного борта мэнсона ходил командир ударной эскадры. Ходил, гладил торчащие доски и о чем-то непрерывно причитал.
— Рассудком, похоже, повредился, — ниппонец поднял камушек и кинул его перед собой, ни во что особо не целясь. — Зря вы к нам приехали. Ками вас не пустили.