Генерал задумался, достал свои записи, принялся перебирать листочки, что-то ища. Потом потёр складчатый лоб.
— Ладно… Завтра. Остальное уже завтра. И так голова пухнет.
Глава 28
Наутро голова пухнуть начала еще сильнее. И не только у генерала. Разгонять всех по работам он принялся еще с рассвета. Вернее, разгонял Гванук, которого Ли Чжонму посылал с поручениями каждый раз, едва только адъютант входил в покои своего командира. Превратив замок в гудящий муравейник, главнокомандующий собрал свиту, некоторых мастеров и вместе с Хваном двинулся в Хакату. Несмотря на поздний час многих участников вчерашней встречи пришлось искать дома, вытаскивать чуть ли не из постелей. Те, разумеется, пребывали в недоумении: что, мол, нужно этому чосонскому вояке?
А тому нужно было много.
— Когда мне передадут корабли? Когда вернут всех наших людей с них? Где мне держать суда? Где открыть вербовочный пункт? Кто будет заниматься ополчением Хакаты? Когда собрание городского совета?
— Какого совета⁈ — последний вопрос изумлял всех в наибольшей степени. — Его же еще выбрать надо. А до того надо решить, как выбирать.
— Тогда нужен временный совет! — топал ногой главнокомандующий. — Чтобы решать текущие вопросы. Чтобы готовиться к нападению врагов!
Последний аргумент все-таки заставлял ниппонцев шевелиться — и к обеду какой-никакой временный совет собрали. Торговцы пошли навстречу «гостям из Чосона»: передали им четыре захваченных корабля, выделили для этого несколько причалов на окраине, на самом юге залива. Даже освободили несколько складов поблизости.
Ли Чжонму, наконец, забрал чосонцев — менее четырехсот человек, большей частью моряков, но были среди них и бойцы из Большого и Дубового полков. Больных и раненых определили на лечение, остальным объявили отдых на сутки — и отправили в Дадзайфу: отъедаться, отмываться, отсыпаться. А в выделенном райончике сразу была поставлена чосонская стража. Ли Чжонму оглядел склады и решил парочку перестроить под казармы.
Следующим пунктом стали литейные мастерские. Ван Чжоли гордо показал создаваемую им первую болванку: бревно, обмотанное веревками и замазанное глиной.
— Сейчас подгоняем под твои размеры, сиятельный, — продолжал минский литейщик. — А парни уже копают яму под форму. Посмотрю, как они разобрались, и если всё верно, то мы сможем за пару дней собрать сразу десять форм. И за один раз их зальем.
— Десять пушек за раз⁈ — Ли Чжонму слишком привык, что всегда всё получается не так, как ему хочется — так что не верил своим ушам.
— Вполне, — улыбнулся мастер. — У них тут всё простенько устроено, но работает хорошо. Печки литейные быстро собираются. Так что установим всё и начнем поэтапно: в первой форме делаем заливку, а у второй уже начнут плавить бронзу. И так далее — за день все формы и зальем.
— Надо срочно делать лафеты! — пометил себе Ли Чжонму и бросился к Чахуну, проверять, как тот зернит порох и готовит новых канониров.
С порохом пока было плохо — тестообразные черные лепешки сохли на солнце, тут никак не ускориться. А вот новых огнестрельщиков — пару десятков вчерашних Дубовых и моряков — ветеран готовил на двух пушках старательно. Узнав, что его «батарея» вскоре вырастет в шесть раз, он чуть не запрыгал от радости, но тут же задумался.
— Даже, если сократить пока расчеты до четырех человек — всё равно мне полсотни людей понадобятся. Надо делать ядра, собирать картечные заряды… Эх, пороху опять кажется совсем немного! Сиятельный, дюжина пушек эти запасы за десяток залпов уничтожит.
— Надо делать свой порох, всё нас к этому ведёт, — кивнул Ли Чжонму. — Я уже узнавал: в Ниппоне торгуют самородной серой — можно купить. Уголь — его везде жгут. Остается, селитра. Вот ее нам потребуется делать самим. И дешевле, и порох тогда станет только нашим ресурсом.
И на следующий день генерал Ли полностью ушел в разработку селитрянного «цеха». Для этого он выклянчил у временного совета право, вызвавшее у всех оторопь: выкапывать землю у отхожих мест. И в городе, и за его пределами. Копание земли началось в тот же день. Его превратили в особый вид воинской службы. Каждый полк должен был выделять 40 бойцов на три дня работ. Предлагалось назначать на эти работы нарушителей порядка. Поганую землю вывозили к Дадзайфу, на берег горного ручья, стекавшего в Микасу. В этом месте генерал и собирался ставить цех: в больших котлах, поганая земля будет разбавляться водой, промываться, выпариваться — для получения кристаллов, которые и есть селитра.
Кроме того, производством (если так можно выразиться) этого вещества занялась и вся армия в Дадзайфу. Отныне гадить и мочиться всем было приказано в специальные емкости. На скальной поверхности на ближайшей ровной площадке горы из камня и глины выложили большие гряды, которые сверху накрыли навесами. Вот туда и стали скидывать свои нечистоты несколько тысяч человек. Для этого наняли пару десятков бедняков из Хакаты. Поразительно, но именно из такой гадости и делается бесценная селитра. Правда, по словам старого генерала, в свежих нечистотах она будет вызревать от одного года до двух лет. Главное, не давать дождям смывать самое полезное.