— Да, сиятельный! Ли Сунмон завершил постройку орудийных площадок. Между старой и новой стеной прокатаны колеи, так что пушки на лафетах проходят свободно и могут быстро менять позиции — Чахун уже проверял. Выкопаны три пороховых склада. Строго по твоим чертежам, мой генерал. На востоке, юге и северо-западе замка. Организовано охранение. Вчера привезли еще две тележки зерненого пороха, теперь у нас почти 500 гванов (менее двух тонн — прим, автора) Никогда так много не было!
Главнокомандующий с сомнением хмыкнул.
— Добавь еще в отчет, что на Ноконошиме есть девять уже готовых легких пушек. Сейчас их пристреливают, завершают обучение расчетов. Но в Дадзайфу их доставлять не будут. Три пушки останутся на полигоне острова, как учебные, а остальные шесть мы будем пробовать ставить на корабли.
Жуткая картина истребления пиратов в заливе Цусимы всплыла перед глазами юноши. Как палили всего несколько пушечек и как плавно уходили на дно корабли. А если поставить пушки на всю флотилию… Это какой же кошмар они учудят!
— Давай, чтобы отчет был совсем полный, запиши про Дубовый полк, — вернул Гванука в реальность главнокомандующий. — Полк состоит из шести рот, вербовка практически завершена, уже 820–830 бойцов у Хвана есть… Да, почти половина — жители Хакаты.
Генерал Ли задумчиво смотрел на большую полированную шкатулку, стоявшую в ногах.
— Ну, как? Много ли вышло? — с улыбкой спросил он.
— Меньше четырех тысяч. Если без моряков.
— Ну-ну, не надо такого разочарованного тона, друг мой О. Да, числа весьма небольшие. Даже на фоне событий в Цусиме. Зато это совершенно новая армия. Вернее, скоро станет таковой. Для побед нам не потребуются десятки тысяч. Трем Армиям требовалось четыре воина, чтобы свалить одного вокоу. А в моей армии одного воина хватит на четырех ниппоцев. Хоть, даже и на самураев.
Как всегда, совершенно невероятные вещи генерал говорил спокойным и абсолютно уверенным тоном. Как само собой разумеющееся. Гванук лишь покачал головой.
— Сегодня составь мне чистовую подробную роспись по всем полкам. И запиши все числа особыми значками! И еще найди всех полковников и передай, что собираем на закате штаб. А пока — ступай.
Гванук поклонился. Уже в дверях краем глаза он успел разглядеть, как старик потянулся к шкатулке и вынул из нее доску для игры в чанги. Вернее, в какую-то местную, ниппонскую версию этой игры, в которую сам явно играть не умел. Тот же Арита пару раз видел у генерала эту игру, приглашал сыграть, но Ли Чжонму только хмуро отмахивался. Но почему-то он держал шкатулку на видном месте и, заезжая в Дадзайфу, не оставлял без внимания.
До заката еще очень далеко, но, чтобы найти всех полковников, придется немало побегать. Именно побегать. Потоптать новые сапожки, которые удалось приобрести по случаю зимы. А сапоги в Ниппоне разыскать — это великое испытание! Хорошо, что многие хакатские купцы не против угодить адъютанту самого Ли Чжонму.
Гванук убрал бумаги, бодро выскочил на крытую галерею и застучал каблуками по доскам, оббегая большой дворец, ставший ныне казармой сразу для нескольких рот Головорезов. Красиво ниппонцы обустраивают свою жизнь. Скромно, но красиво. Вот и эта галерея сделана была с любовью, каждая деталь плотно подогнана, всюду украшена резьбой или росписью. Не засмотреться на это было просто невозможно… так адъютант и влетел в тучного Ивату, который неудачно вывернул из-за угла.
Толстяк Даичи Ивата, как всегда, шел в невообразимо роскошном расшитом халате светлых оттенков. В левой руке у него находился уже надкусанный жареный рисовый пирожок, а в правой — какой-то свиток, куда писарь пялился и, конечно, ничего вокруг себя не видел.
Влетел в него Гванук максимально неудачно: пихнул плечом прямо под левый локоть, отчего пирожок смачно ткнулся в дорогущий халат сочной яркой начинкой. Тот испуганно дернулся, вскинул глаза, опознал щуплого адъютанта, которого многие в замке воспринимали не иначе, как слугу генерала… Толстяк резко рассвирепел.
— Ты! Мышь слепая! Смотри, куда бежишь, бестолочь! А если бы на свиток попало! — и Даичи Ивата метнул измятые остатки пирожка в обидчика.
Гванук такого совершенно не ожидал, дернулся слишком запоздало, и бесформенные объедки вскользь прошлись по его щеке. Ощущение гадливости наполнило юношу, щеки запылали, а руки сами собой сжались в кулаки.
— Чего уставился, щенок! Пошел прочь! — и Ивата с размаху пнул мелкого чосонца по ноге (куда ему выше!).
Попытался пнуть. На этот раз Гванук был наготове и решительно применил все уроки, полученные от Ариты и Звезды. Левая нога не дернулась вверх, а сначала пошла вправо, как бы убегая от удара. А потом уже круговым движением поднялась и вернулась в ту же точку. Каблук злобно цокнул по доске.