Толстая нога Иваты пробила пустоту, писаря занесло, и тот едва не упал, восстанавливая равновесие.
— Ах, ты щенок! — Даичи потянулся сальной рукой, чтобы убрать досадное препятствие со своего пути.
«Щенок — это будущий Пес, — с улыбкой успел подумать адъютант. — Неплохо. Чахун бы одобрил!».
А вслух сказал другое:
— Ну, давай. Попробуй, толкни, — и положил руку на кинжал. Кинжал, подаренный ему самим генералом.
Жирная рука замерла. В бегающих заплывших глазках явно бегала неуверенность. «Неужели решится? Неужели вынет кинжал?» — кричали они.
«Выну-выну!» — зло улыбнулся юноша. И даже слегка согнул ноги в коленях, как учили его тигромедведь с самураем. Напружиненные ноги всегда готовы к движению и бою.
Жирная рука опустилась.
— Да ты вообще понимаешь, что я доверенный писарь сиятельного Ли Чжонму⁈ — почти шипел Даичи Ивата, пряча страх за змеиной злобой. — На мне — куча важнейших дел, а ты мне угрожаешь? Тебе придет конец, служка!
Краснота заливала взор Гванука. Толстяк, как будто, специально колол его в самое больное, чтобы разозлить. Генералом грозится? Да плевать… Ли Чжонму и так им постоянно недоволен. Но терпеть унижения, тем более, от этого омерзительного жирного писаря, он не будет!
О Гванук стоял прямо посередине галереи. Стоял, набычившись и стискивая рукоять кинжала ладонью с почти белыми костяшками. Ивата умудрился сделать единственно правильное: аккуратно обошел мальчишку, местами двигаясь буквально боком и втягивая пузо, чтобы не задеть этого взбесившегося звереныша. Щенка.
А потом спешно засеменил прочь, даже не пуская за спину запоздалые угрозы.
Гванук опустил глаза. Потом убрал руку с кинжала. Выдохнул — и припустил по своим делам. Хотя, нельзя сказать, что встреча прошла для него бесследно. Легкая красная пелена гнева так и застилала его взор всё то время, что он носился по замку, разыскивая полковников. За Аритой даже за стену пришлось идти. Усталый, как собака, он направился к своей комнатке, чтобы отдохнуть до совещания штаба…
И у дверей наткнулся на жирного Ивату!
Тот уже переоделся, новый халат выглядел гораздо скромнее, но всё равно очень дорогой. Толстяк держал руки в широких рукавах (уж не нож ли прячет? — подумал адъютант) и, завидев хозяина комнаты, степенно поклонился.
— Почтенный О Гванук, — начал он с улыбкой, в искренность которой не поверит и ребенок. — Я пришел сюда, чтобы завершить незавершенное… Я о нашей ссоре.
— Ну, — моментально набычился юноша, хотя, в глубине души уже не чувствовал былой ярости.
— Может, зайдем?
Гванук, ничего не понимая, открыл дверь и впустил толстяка внутрь комнаты. Прошел следом.
— Я помолился милостивому Будде, и тот вразумил меня, — толстяк на удивление ловко сел, заправив под себя ноги. — Мой сегодняшний гнев был греховным, и я желаю очистить свою карму. Приношу тебе свои извинения, О Гванук. Прошу, прими их. И прими вот это.
Ловким движением писарь высвободил руки из рукавов. На его ладонях покоился футляр, обтянутый какой-то необычной кожей со сложным рисунком.
«Струсил, толстяк» — Гванук с трудом сдержал кривую усмешку. Как же жалко выглядит этот огромный Ивата, испугавшийся какого-то маленького слугу! Еще и подкупает его…
— Что это? — спросил адъютант, не спеша брать в руки подарок.
— Я подумал, что жить в дали от родины непросто. И всегда приятно почувствовать ее рядом. Это свиток с пхэгван сосолями — поучительными историями твоего народа. Тут два сборника, оба написаны твоим соотечественником Поханом. Возможно, чтение этих историй сделают твою жизнь в нашей стране немного приятнее.
Растерявшийся Гванук принял футлярчик. Надо же… Кажется, Даичи Ивата и впрямь старался, когда выбирал подношение.
— А ты их читал? Интересно? — юноша даже не знал, как теперь продолжать разговор.
— О да! Похан… Прости, конечно, мне не стоило называть прозвище! Чхве Джа — мастер слова. Мне вообще нравится у вас этот жанр — пхэгван сосоль. Нравится гораздо больше стихов.
«Он, ниппонец, читал чосонского писателя, а я нет, — Гвануку вдруг стало стыдно, а футляр в руках резко потяжелел. — И, наверное, не прочту».
Дело в том, что бывший мелкий служка не умел читать. Ни ханчу, ни иные знаки. Он еле-еле выучил знаки генерала Ли, запомнил несколько десятков ниппонских знаков. Учить еще и ханчу? Нет! Так можно и с ума сойти. Да и, похоже, не вернутся они уже в Чосон…