- Если бы этот дурак Бритомарис ранил Паво и сумел отравить его! - сказал Мурена, догнав Макрона. Он в отчаянии воздел руки к небу. - Но он потерпел неудачу. Паво выжил. Теперь, к сожалению, ты должен остаться здесь и помочь мне исправить эту досадную проблему.
- Попроси еще кого-нибудь проделать вашу грязную работу. Она не по мне.
Мурена приподнял кустистую бровь: - А как насчет повышения до центуриона?
Макрон пожал плечами: - Я лучше буду оптионом на Рейне, чем центурионом в Риме.
- Императоры приходят и уходят, - сказал вольноотпущенник. - Солдаты тоже. Даже такие люди, как Паллас и я, должны уйти когда-нибудь. Но Рим вечен. Он здесь навсегда.
- О, забери вас всех химеры … - устало прорычал Макрон. - Избавь меня от патриотизма. Ты на своей должности ради власти и денег. Даже не пытайся притворяться.
Мурена выпятил свою худую грудь. - Что бы ты ни думал, долг каждого человека - служить Риму как можно лучше. Ты можешь не согласиться, но каждое решение, которое мы с Палласом принимаем, направлено на общее благо.
- А как же, Паво?
- Что насчет него?
- Вряд ли он виноват, что отца осудили как предателя.
- Тит совершил непростительное нарушение веры, когда попытался ввергнуть Рим к ужасным дням республики. Паво должен заплатить за преступления своего отца. Быть снисходительным к нему, значит, побудить других бросить вызов авторитету Императора. Мы с Палласом сделали все возможное, чтобы новый Император не повторил тех же ошибок, что и его несчастный племянник Калигула. Это включает в себя искоренение врагов императорского дворца и их наказание. Каждый лишний день, когда бьется сердце Паво, оскорбляет Императора и вселяет надежду в тех, кто стремится свергнуть Клавдия.
- Но ты опозорил Тита и втоптал его имя в грязь, - сердито ответил Макрон. - Так или иначе, вы приговорили его сына к смерти. Будь я заговорщиком, я бы дважды подумал, прежде чем набрасываться на Клавдия.
- Это не так просто. Прежде чем стать предателем, Тит был героем легионов. Его сын служил трибуном в Шестом Легионе и пользовался большим уважением среди легионеров. Отец и сын воспитывались в гордых военных традициях. Клавдий, напротив, ни разу в жизни не держал в руках меч. Многим он покажется слабым по сравнению с ними.
Макрон ничего не сказал, но его мрачное выражение лица и сжатые челюсти говорили о многом
- Как я понимаю, тебе, скажем так, немного жаль этого Паво, - продолжал Мурена. - Но я могу заверить тебя, что он будет должным образом вознагражден за свою победу над Бритомарисом.
- Как так?
- Его сын будет пощажен.
- О! Боги! Что бы вы сделали, если бы Паво проиграл?
- Естественно, сбросили бы Аппия с Тарпейской скалы.
Макро вздрогнул. Быть сброшенным с Тарпейской скалы было наказанием, которое традиционно применяли к предателям. Но стереть с лица земли всю семью - это уже чересчур, подумал Макрон, даже по жестоким стандартам Рима. Он попытался скрыть свое беспокойство, но Мурена сразу это заметил, и бросила на него пронзительный взгляд. - «Помощник имперского секретаря мало что упускает из виду, - кисло подметил Макрон. Его прищуренные глаза всегда были настороже, а уши улавливали самую незначительную деталь.
- Так что же теперь будет с Аппием? - спросил Макрон. - Вы его освободите, я полагаю?
- Конечно, нет! - насмешливо сказала Мурена. - Мальчика зовут Валерий. Он останется во дворце и станет послушным слугой Императора. Таким же, как должны были быть его отец и дед. - Мурена на мгновение заколебался, затем продолжил более обыденным тоном. - Послушай, Макрон, Император хочет возвестить новый Золотой Век, как при Августе. Но сначала мы должны искоренить наших врагов в Риме.
- При условии, что они еще остались, - сухо ответил Макрон. - Можно подумать, что ты их еще не всех извел.
Выражение боли скользнуло по лицу помощника: - Враги будут всегда. Император - самый могущественный человек в мире, и множество людей жаждут пурпурной тоги и славы Рима. Людей, движимых жадностью и богатством, а не благополучием Империи.
- В отличие от тебя, я полагаю, - ответил Макрон
- Ты намекаешь, что мы с Палласом не заботимся всем сердцем об интересах Императора. Если это то, что ты подразумеваешь под тонкой иронией , оптион, я содрогаюсь при мысли о том, что ты считаешь грубостью. Но ты ошибаешься. Я, как и императорский секретарь, вольноотпущенник. Мы были рабами и теперь просто рады, что сбросили оковы рабства. Не следует недооценивать нашу благодарность Его Императорскому Величеству. Настоящая угроза Риму - это молодой Марк Паво.
- Паво? - Макронс брызнул от смеха. - Какую, во имя Богов, он представляет угрозу? Его же приговорили к лудусу!
- Для толпы он герой, - нетерпеливо возразил Мурена. - Если ты не в курсе, режим Императора падет, если он не заручится поддержкой толпы. Не секрет, что любой прохожий на улице находит Клавдия холодным и отчужденным. Теперь у них есть Паво, и они будут болеть за него. Его растущая популярность… опасна
- Сказки какие-то! - Макрон нахмурился.
Вольноотпущенник закатил глаза: - Совсем не сказки. - Встретившись с пустым взглядом оптиона, Мурена попытался еще раз. - Я имею в виду угрозы. - Он вздохнул. - Я хочу сказать, что у толпы еще остались теплые воспоминания о Тиберии, а Тит был хорошо известен как правая рука Тиберия. Теперь у нас есть молодой Паво, напоминающий людям имя Валериев. Его популярность - это оскорбление и, что еще хуже, угроза Императору.
- Насколько я помню, это ты хотел, чтобы Паво сразился с Бритомарисом. Вы, должно быть, знали, что толпа будет прославлять его, в случае его победы.
- Результат, который мы хотели пресечь в зародыше, - ответил Мурена, сверкнув взглядом. - Наша ошибка заключалась в том, что мы доверились этому легкомысленному придурку Бритомарису, чтобы тот, хотя бы ранил Паво. Мы не собираемся повторять одну и ту же ошибку дважды.
- Я всего лишь солдат, - запротестовал Макрон. - Я убиваю врагов Рима, чтобы заработать на жизнь, а не его граждан. Хотите, чтобы кто-нибудь избавился от Паво в темном переулке, лучше тогда поговорите с этими идиотами. - Он указал на преторианцев, которые качали головами и о чем-то прешептывались, прогуливаясь по извилистым коридорам Арены. Затем один из них толкнул своего товарища в грудь, и они быстро попытались сделать вид, что заняты, подбирая осколки кувшинов и другой мусор и вынося их с Арены. Мурена снова повернулся к Макрону.
- Удар по голове, должно быть, повлиял на твою память, - сказал он. - Позволь мне напомнить тебе о нашем недавнем разговоре в подвалах этой Арены. Тебе предстоит тренировать следующего противника Паво. И ты сделаешь так, чтобы молодой человек был унижен, избит до полусмерти и выпотрошен. - Он сверкнул на Макрона щелками своих глаз. - Если ты откажешься, то по пути отсюда взгляни на великолепный вид Тарпейской скалы...