Бэйли цикнул зубом, покачал головой.
— Не пойдёт, здесь условия выдвигаю я.
С минуту или больше молчали оба, наконец, Головастик заговорил:
— Хорошо, но пять лимонов — это слишком, камрадам таких денег не найти.
— Так и быть, отдам за четыре, но твоя доля упадёт до двухсот.
— Полмиллиона или сделки не будет, — заявил Кунц, ожесточённо борясь за будущее счастье.
— Триста… или я найду других покупателей.
На том конце линии возникло продолжительное молчание. До полковника доносилось дыхание агента, какое-то бормотание. Тот говорил сам с собой, взвешивая все «за» и «против».
— По рукам, — услышал Бэйли и радостно воскликнул, предвкушая барыши:
— Продано! И вот ещё что, партнёр, предоплата двадцать процентов. Сам понимаешь: риск, сложность операции и всё такое. Номер счёта скину шифрованным файлом, координаты сообщу сразу, как поступят деньги.
— Договорились. А если я тебя с остальной суммой прокачу?
Голос полковника наполнился сталью:
— Не советую. Вздумаешь рыпаться, я твою продажную душонку быстренько сдам камрадам-начальникам. Догадываешься, что они с тобой сделают?
— Чья бы корова мычала, — пробурчал Головастик.
— Чего?
— Ничего, это я так.
— Вот и отлично. Гарантий не даю, эксцесс исполнителя и всё такое. Поэтому, если не что-то не срастётся — я не при делах. Разумеется, задаток в таком случае не верну. Понятно?
— Что тут не понять, — хмыкнул Кунц.
— Зато, если сделка выгорит тут тебе и медаль на грудь, и барабан на шею и триста штук на личном счёте.
— Угу.
— Тогда всё. Жду перевода.
Полковник разорвал соединение и откинулся на спинку кресла, довольно потирая руки.
«Здорово! Восемьсот штук срубил ни за что. Как раз хватит на погашение долга, а там, глядишь, ещё разживусь».
Он представил, как будет купаться в роскоши за казённый счёт, блаженная улыбка заиграла на лице, глаза подёрнулись поволокой и смотрели куда-то сквозь стену.
Несколько минут директор сидел в полной прострации, но вот сознание вернулось из сфер фантазии. Бэйли набрал электронный адрес Кунца, забил в тело сообщения номер тайного счёта в офшоре на Каймарских островах и ещё раз внимательно проверил цифры. Убедившись, что нигде не ошибся, отправил письмо.
25
Кунц убрал пальцы от ларингофона, высунулся из воронки. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась покрытая коркой истрескавшейся земли перепаханная снарядами равнина. Редкие скелеты высохших деревьев пронзали чёрными ветвями низкое брюхо свинцового неба. Запутавшийся в сучьях ветер пронзительно свистел, гремя окаменевшими руками давно умерших великанов, обессиленно затихал на время и снова рвался на волю.
Единственными живыми существами в этом царстве смерти были мятежники, ну и дрифтеры, если бездушные железки с кибернетическими мозгами можно назвать живыми. Ни одна другая тварь не могла здесь продержаться больше тридцати минут. Насекомые, животные, птицы корчились в судорогах, пересекая магический круг — зону применения секретного оружия.
Яйцеголовые федералов придумали термический гель, продукты распада которого накапливались в объектах неорганического мира и отравляли всё живое в местах обработки чудовищным оружием. Генералы моментально извлекли из этого пользу: они разместили в отравленной местности армию роботов и оттуда наносили сокрушительные удары по сепаратистам.
Для мятежников настали трудные времена, и без того страдающие отсутствием дисциплины войска постепенно превращались в сброд. Военачальники повстанцев несколько раз пытались выбить железную армию из мест дислокации. Первые попытки оказались самыми тяжёлыми: люди гибли пачками после вылазок в заражённые районы, но потом команданте Фидель — идейный лидер и вдохновитель революционного движения — раздобыл где-то уникальную сыворотку. Испытания на добровольцах дали поразительный результат: рейды проходили безболезненно, а последствия в виде судорожной рвоты и малиновой сыпи не принимались во внимание командирами. Не велика цена за светлое будущее.
Пытливые умы мятежников не остались в стороне от процесса. Многочисленные эксперименты с наркотическими веществами помогли подобрать универсальный нейтрализатор. Им оказались гранулы непонятного цвета по вкусу и запаху напоминавшие местное растение известное среди повстанцев как дурман-трава. Дым от гранул отправлял разум курильщика в путешествие по нереальности и сводил на нет побочное действие сыворотки. Забил косячок и никакой тебе рвоты и сыпи. Прознав об этом, команданте не только наладил массовые поставки вакцины, но и в огромном количестве снабжал революционную армию наркотиком.
Дик осмотрелся. Справа чадил горящий броневик, двигательный отсек разворочен, из него торчат какие-то гнутые железяки, валят клубы чёрного дыма. Левая гусеница раскатилась на метр вперёд, обрезиненные катки висят чёрными яблоками, оплавленный ствол пушки загнут книзу. Жуткое зрелище.
Все кто сидел в железном чреве бронехода погибли сразу, едва в лобовую броню ударил кумулятивный заряд безоткатного орудия. Головастик единственный остался в живых. Неведомая сила погнала его прочь из «консервной банки» за мгновения до взрыва, какой-то безотчётный страх овладел им, толкая прочь от лязгающего гусеницами броневика.
Почему так случилось — Дик догадывался. Наверное, всё дело в категорическом неприятии наркотиков, он один на передовой не употреблял «дурман-траву». В тренировочном лагере федералов его до одури накачивали всякой дрянью, организм так привык к химии, что выработал стойкий иммунитет к побочным действиям любых препаратов. Соратники неоднократно предлагали ему словить кайф, но Дик отказывался. Это не раз спасало ему жизнь: затуманенный разум не способен адекватно оценивать ситуацию и предсказывать развитие событий.
Немного левее воронки Кунца лежал с разбитой камнем головой дрифтер-разведчик не вовремя нарвавшийся на прежнее убежище агента. Роботы умнели с каждым днём: раньше они бросались в наступление всей массой и бестолково погибали под ответным огнём. Теперь киберботы перед атаками высылали вперёд разведгруппы и роботов-одиночек и только после сбора достаточной информации атаковали позиции мятежников.
Головастик почувствовал нарастающую боль в суставах, слабое жжение в лёгких. Действие сыворотки заканчивалось, через минуту, если не ввести новую дозу, его скрутит судорога, вывернет наизнанку, глаза полезут из орбит, на губах выступит пена, а внутренности заболят, словно их отбили кузнечным молотом. Он скатился на дно, вынул из нагрудного кармана аптечку, дрожащими пальцами извлёк небольшой шприц-тюбик и прямо через одежду вколол красную жидкость в бедро. Почти сразу проявился зуд. Казалось, тысячи муравьёв проникли под кожу и бегают там, щекоча проворными лапками. Сильнее всего свербело между ягодиц. Кунц терпел, зная, стоит поддаться искушению и чесотка сведёт его с ума.
Спустя три минуты зудение стихло. Дик подобрался к краю склона, сорвал с пояса бинокль, поднёс к глазам. Защитные шторки объективов разошлись, электронный усилитель приблизил патрулировавших территорию дрифтеров.
Полутораметровые роботы пылили широкими гусеницами, ворочая по сторонам приплюснутыми головами. В те редкие минуты, когда золотистые лучи пробивали свинцовый панцирь низкого неба, квадратные тела дрифтеров посылали во все стороны яркие блики.
Почти у всех роботов правый манипулятор вместо подвижного трёхпалого захвата заканчивался десятиствольным пулемётом. Широкие ленты патронопроводов тянулись к оружию от закреплённых на спинах прямоугольных коробов.
У некоторых автоматических бойцов вместо пулемётов были кассетные рокетбоксы. Эти киберы время от времени выпускали несколько ракет в сторону противника. Вот и сейчас с десяток реактивных снарядов с шумом понеслись к укреплённым позициям, волоча за собой огненные хвосты.
Сразу после громыхнувших разрывов от общей массы отделилась тройка дрифтеров. Они двигались медленно с частыми остановками, разыскивая пропавшего разведчика.