Этого промедления хватило, чтобы глаза Элис потускнели, а с пылающих щёк сошла краска.
С лёгким восклицанием девушка сделал шаг назад.
— Нет!
Не раздумывая, Ник сделал то, о чём мечтал весь день — схватил Элис и вдавил в себя, заключив в самые крепкие объятия. Руки легли на её лопатки, а лицо оказалось погружено в припорошенные снегом волосы. А он и не заметил, что на улице снег, что холодно, и его ноги совсем промокли.
— Дьявол, Элли! — прорычал он, вдыхая неповторимый запах своей женщины. — Я не хочу ничего пробовать. Здесь и сейчас, цветочек. Полный пакет. Всё путешествие.
Элис всхлипнула где-то в районе сердца и обернула руки вокруг его талии. Повернув голову, она так трогательно потёрлась щекой о его пальто, что он едва не заскулил от радости, как щенок-переросток.
— Я тоже хочу. Всё. С тобой. До финального пункта. Конечно, лучше попозже, но пусть всё идёт, как идёт. Не надо мерить жизнь потерями.
— Мне тридцать семь, а я так и не научился этого делать.
— Думай о будущем. Другого совета я тебе не дам.
— Это сложно, любовь моя.
— Но по-другому никак, когда есть те, кто от тебя зависит, — добавила Элис, поднимая к нему лицо. — Дело вовсе не в потерях, Ник. Речь об ответственности.
— Даже если и так — другого мне не остаётся. — Он улыбнулся, глядя в её заплаканные глаза и, подняв руку, погладил по голове. — Думаю, я ещё буду лажать, Элли. Тебе придётся мне об этом говорить. И лучше сразу.
— Так и будет. Не сомневайся.
Она счастливо улыбнулась и снова приникла к его груди, греясь в его руках, отогревая его душу.
И всё же Ник решил идти до конца.
— Сегодня я должен был сделать тебе предложение, Элли. Планировал привести вас обоих сюда, показать обновлённый дом. Хотел, чтобы вы остались здесь, и когда Лукас уснёт, попросить тебя выйти за меня. Ты бы не отказала мне, цветочек?
— Нет, — помотала Элис головой. — Не отказала бы.
— В больнице я радовался, что не успел этого сделать. Что я один, что мне не по кому сходить с ума от волнения и страха. Пустошная радость. — Ник горько усмехнулся. — главный страх — что ты мне откажешь.
Элис ответила не сразу. За это время Ник едва не поседел. Вокруг его грудной клетки будто обернули резиновый жгут, останавливающий кровоток и не дающий свободной дышать. Он сразу и снег почувствовал на лице, и ветер холодный, и промокшие ноги.
— Не откажу, — сказала она просто, и жгут лопнул.
Когда способность говорить снова к нему вернулась, Ник поднял к себе лицо Элис, заставив на себя посмотреть.
— Я обязательно сделаю это, малыш, но позже, когда закончится траур по Тэмми. Хочу большую свадьбу и тебя в платье, похожем на торт. Хочу напиться с друзьями на мальчишнике, и чтобы твои братья пообещали оторвать мне ноги, если я в чём-то с тобой накосячу. Пока у тебя есть моё обещание и слово. Я люблю тебя, Элис Манфреди и хочу провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Сколько бы её не осталось, — добавил Ник в конце и поцеловал плачущую к этому моменту девушку.
— Сколько бы её не осталось, — повторила Элис следом, закрепляя этими словами его клятву.
Глава 31
Канкун. Мексика. Полгода спустя
Из неё получилась красивая невеста — это правда. Все три раза, что они с Ником обменивались клятвами, Элис была довольна тем, как она выглядит.
На первой церемонии в мэрии на ней было трикотажное платье до колен цвета топлёных сливок, бежевые ботильоны и маленькая шляпка-таблетка аля Джекки Кеннеди.
Это процедура должна была стать формальностью, предназначенной исключительно для того, чтобы Ник начал процесс усыновления Лукаса. Так они оба изначально к ней отнеслись — как к необходимости. И всё же в то декабрьское утро, собираясь на официальную регистрацию брака, Элис волновалась, как никогда в жизни.
Они уже месяц жили вместе, начиная с той самой ночи, которая должна была стать первой для них в качестве жениха и невесты. Она и стала. Только не первой, а нулевой, когда балансируя на грани между прошлым и будущим, они стали друг для друга настоящим.
Элис никогда не забудет, как, измученные событиями прошедшего дня, они оба отказались от ужина и сразу пошли в спальню. Как в абсолютной тишине и глядя друг другу в глаза разделись, и как Ник снова целовал её — пил её поцелуи, как измученный от многолетней жажды раб, который никогда не мог напиться досыта.
— Пойдём со мной в душ, — попросил он, и она пошла, а после мыла его, пока Ник дрожал под горячими струями, грозившими оставить ожоги на её нежной коже.
Смущения не было. Желания тоже. Тела их отзывались зову плоти, но разум — нет. Ник остановил её руки, когда они двинулись ниже его талии, и Элис не стала возражать. Она водила губкой по его спине и рукам, иногда касаясь их губами, иногда прижимаясь, словно горячей воды было недостаточно, и только своим телом она могла его согреть.