Тем удивительнее, что Нику идея пляжной церемонии понравилась.
— Арка из цветов, чудесный карибский закат, мы босиком. Детка, мы два раза проходили через это. Давай для полного счёта ещё раз.
— У меня осталось только восемь свободных пальцев.
— Намёк понял. На этот раз обойдёмся без колец.
— И я не буду сочинять клятву. Мне и первая-то нелегко далась.
Свою клятву, написанную на листочке, Элис просто сунула Нику в карман, потому что прочитать при всех то, что она написала, у неё не хватило духу. Когда писала, уже рыдала, что уж говорить о том, чтобы прилюдно её зачитывать.
— Окей. Никаких клятв.
— И ты будешь босиком.
— Окей.
— И в белом.
— Ты тоже.
В конце концов, когда мужчина соглашается надеть всё белое — это много значит.
После обеда с ними поговорила девушка-администратор, объяснила, как всё будет проходить. Арка на пляже ждёт их в семь вечера, а до этого счастливой невесте предложили провести несколько часов в спа.
Аромаванна, двухчасовой массаж, затем обёртывание и маски — под конец процедур Элис чувствовала себя новорождённой. В комнате, которую выделили для переодевания, её ждало несколько белых платьев, и на этот раз она выбрала самое легкомысленное — короткое, в оборках, больше похожее на ночную рубашку. Волосы ей оставили распущенными, вплетя в них несколько экзотических белых цветов — этот третий образ навсегда остался для Элис самым любимым.
Ник ждал её возле обещанной цветочной арки весь в белом и босиком. Она никогда не забудет, как последние десять футов буквально летела к нему по песку — так сильно рвалось к нему её сердце.
Со смехом он поймал её у алтаря и почти всю церемонию продержал на руках.
Никогда она так сильно не смеялась. Никогда не была так счастлива. В момент, когда их снова объявили мужем и женой, Элис так сильно обожала своего мужчину, что едва могла повторить за священником обязательные слова.
— В горе и радости, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас.
— У меня для тебя есть ещё один подарок, цветочек. Но за ним надо плыть. Готова?
— Куда угодно, только бы с тобой.
— Ловлю на слове, — улыбнулся загадочно Ник и потащил её на пирс, где их ждал небольшой катер.
Пятнадцать минут безумной гонки вдоль побережья, благодаря которой Элис едва не сорвала голос от радостного визга, а её волосы лишились всех цветочных украшений, окончились в небольшой бухте, залитой светом множества свечей, установленных прямо в песке возле флагштоков с белыми и розовыми полотнищами.
— Ник, как тут красиво! — воскликнула Элис, пока он сбрасывал газ и медленно подруливал к маленькому лодочному пирсу.
Их встречали двое мужчин, которые поздоровались с Ником и помогли им выйти из лодки.
— Вы как раз вовремя, мистер Холланд. Всё готово.
— Что готово, Ник? — допытывалась у него Элис, пока тот, загадочно улыбаясь, вёл её по хорошо обструганным доскам пирса к зарослям тростника, через которые шла тропинка, освещённая теми же фонариками, что и на пляже.
— Ник, что это? Куда ты меня привёз?
— Шагай по дороге из жёлтого кирпича, Элли. И не подпрыгивай.
— Тут только песок. Никакого кирпича нет.
— Сейчас появится.
Она и правда появилась — дорожка, выложенная камнями, покрашенными жёлтой краской.
Элис засмеялась.
— Ну и ну. Прямо как в стране Оз! А ты, значит, у нас Гудвин?
— Я, значит, буду всем, кем ты захочешь.
— Вот это признание. Спасибо, милый. Но мне достаточно тебя.
— А мне — тебя.
Тростник внезапно закончился, и они оказались в полной темноте.
— Ник, что это? — прошептала Элис испуганно, и тут же зажмурилась, когда яркий свет внезапно залил всё пространство.
Ник обхватил её со спины, заключая в кольцо рук, и она крепко в него вцепилась.
— Это мой свадебный подарок, солнышко, — прошептал он ей на ухо. — Только не говори, что тебе не нравится.
Элис несколько раз моргнула, привыкая к свету, и с интересом уставилась на большой двор с синей чащей бассейна и двухэтажный дом, чьи двери и окна были приветливо открыты.
— Боже мой, Ник! Это же… Это…
Она захлебнулась словами, когда поняла, на что именно смотрит.
— Ты же говорил, что его снесли! — вскричала она.
— Я соврал.
— И на его месте строят отель.
— Хренушки. Я выкупил его, так что теперь этот дом официально наш.
— Наш дом?
— Да. Тебе нравится?
— Нравится? — завизжала Элис, подпрыгивая на месте, как маленькая мартышка. — Да я в восторге!