Гермес не без некоторого раздражения разглядывал сгорбившуюся дрожащую фигуру слезливого незнакомца.
– Давай начнем с малого. Меня зовут Джон. При жизни, пока я не попал в ад, я был профессиональным спортсменом. Хотя, конечно, ты можешь об этом догадаться и так. А как насчет тебя? Кто ты и как сюда попал?
Савелий утер рукой слезы и жалобно пропищал.
– Никакой это не ад, а ты никакой не Джон. Ты вообще ничего такого не должен знать и воспринимать. Это все какой-то системный сбой. А я должен с этим разобраться, но я понятия не имею, что это за проблема. Такого просто не может быть, такого не могло случиться.
Слезы вновь навернулись на глазах старшего системного администратора.
– Это против правил. Ни в одной должностной инструкции, ни в одном протоколе о такой ситуации не написано. Это не честно, жульничество, надувательство.
Спортсмен нервно потер коротко стриженую голову.
– Ну, разумеется, если я попал в ад, то черти подсылают мне испытания, чтобы еще больше меня запутать и заставить страдать. Не стоит удивляться ничему Джон, просто мотай свой срок, рано или поздно все закончится хорошо, – обращаясь к самому себе, прошептал Гермес.
Внезапно горечь и растерянность Савелия заменило чувство нарастающего гнева. Он вскочил на ноги и принялся барабанить ладонями по могучему плечу Гермеса.
– Почему ты сидишь?! Ты должен всегда бегать, тренироваться. Так задумано, так тебе предписано, – срывался на крик сисадмин. – Скоро олимпиада, показатели всех графиков на вкладке производительности должны быть на пиковом уровне. Только так ты сможешь рассчитывать на победу, – Савелий окончательно впал в истерику. – Все не так! Хочу, чтобы ты бегал! Хочу, чтобы ты чувствовал себя хорошо, чтобы все показатели психического здоровья были в зеленой зоне! – щеки Савелия пылали. – Гормоны в норме! Я все сделал правильно! Этого всего не может быть! Не может, просто не может, все против правил! Ты специально хочешь мне навредить? – сисадмин безвольно опустился на землю и залился новым приступом безобразных рыданий.
– Послушай, парень, я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, но вся эта ситуация мне не нравится еще больше, чем тебе. Я просто очнулся здесь на этой скамейке вместе с моими воспоминаниями о жене, друзьях, земной жизни… И с тех пор я не переставал страдать. Интуиция подсказывает мне, что мое тело давным-давно носится по этому проклятому стадиону, потому как техника столь отточена, а бег так быстр, как я не мог и мечтать при жизни. Но, видимо, дьявол решил, что мучить только лишь тело не достаточно справедливо относительно моих грехов и поэтому вернул дух из небытия, чтобы я мог осознать всю тяжесть моего положения. Я надеюсь, что в этом есть урок, и через страдание ко мне придет покаяние, а после и просветление. Быть может я заслужу второй шанс.
Гермес покачал головой, словно бы не верил в свои собственные слова. Затем он тоже присел на землю рядом с Савелием.
– Но я уже так устал. Я здесь уже целую вечность. И ничего, кроме изнуряющего, отупляющего бега. Мне кажется, что вот-вот я умру от зашкаливающей усталости тела и страданий души, надеюсь, что сердце наконец лопнет от нагрузок. Но этого всё не происходит. Лишь на секунду всё меркнет перед глазами, а затем я вновь оказываюсь на скамейке. И всё происходит вновь.
Гермес прикрыл глаза. Веки его чуть подрагивали, но суровое, грубое лицо оставалось спокойным. Он затих.
Зато ум старшего системного администратора, который было совсем поник, оживился, зацепившись за возможную подсказку, прятавшуюся за словами спортсмена.