В сущности, разум спортсмена представлял собой небольшую когнитивную программу по поиску и оптимизации процессов в конкретном виде спорта. Больше спортсмен ни о чем не умел думать. Все мозговые ресурсы были загружены тренировками и анализом этих тренировок. Его жизнь – волевое устремление на решение одной единственной задачи, за счет бесконечной химической стимуляции мотивационного отдела его мозга. В этом плане он ничем не отличался от тостера или утюга. Разве что был намного-намного сложнее устроен. Его, наверное, можно было бы пожалеть, ведь ему не предоставлялась возможность выбирать. Он был живым инструментом, марионеткой, которая быстро-быстро бегала внутри колеса, изнывая от чудовищных усилий, которым нет конца. Вот только любой из людей с великой радостью встал бы на его место, ведь спортсмен-олимпиадник был любовником «всеобщей игры», что являлось высшей целью и стремлением каждого положительного гражданина метареальности. К тому же никто из обывателей не имел понятия ни о настоящей жизни спортсмена, ни о том, какими жертвами окупаются его успехи. В новостных лентах граждане видели модные и счастливые скины, посещающие светские мероприятия, открывающие новые приложения допреальности и тематические миры, рассуждающие о политике и искусстве. И хоть все вокруг знали, что это результат кропотливой работы сценаристов и пиарщиков, все равно прекрасно верили в увиденное. И все потому что это было частью игры. А игра была превыше всего. Может показаться абсурдным, но если провести опрос всех зарегистрированных аккаунтов о значении игрового аспекта в их жизни, то более 90 процентов честно выберут варианты: «умеренный» или «минимальный». Людям эпохи игр в самом деле кажется, что они живут вполне серьезной жизнью, объективным целеполаганием и внимательным отношением к окружающему миру. К бесконечной игре и хаосу они относятся как к единственно возможному проистеканию хозяйствования и, не зная другого жития, не имея сравнения и референсов, всё воспринималось за чистую монету. Этот факт являлся апологией эпохи игр, который никто из живущих этого времени не сможет уразуметь. Жизнь вновь переиграла людей, сумев примерить истину и ложь, белое и черное внутри их цифровых голов. Игра без игры, серьезная несерьезность. Взаимоисключающие вещи стали отлично роднится и синергировать внутри поля «мира грез». Вся метареальность, изначально задуманная как исчерпывающий, окончательный рай, где не будет места исконным сомнам страданий человеческих, со временем превратилась в гигантский парк аттракционов, единственная задача которого – занять восприятие ее обитателей яркой мишурой смыслов, отвлечь их от себя самих, от очевидной бесцельности собственного бытия. Страдания при этом никуда не делись. Потеряв свою былую выпуклость и осязаемость, они теперь утончились, словно едва заметные ядовитые нити, и огромной паутиной пронизывали все профили, все структуры и алгоритмы новой реальности. Но кому было до этого дело? Среди множества множеств удовольствий самого широкого спектра несчастье попросту не узнавалось массами. А в метареальности всё, что не признавалось массами, вроде и не существовало вовсе. А потому не стоило об этом и думать. И старший системный администратор Савелий не думал. Сейчас ему было, чем занять свой ум. Отсмотрев все возможные логи за прошедшую неделю, он так и не смог понять в чем причина ухудшения производительности его подопечного. Все витамины и минералы поступали в его кровь в необходимом количестве. Потоки серотонина и дофамина обжигающей плетью подстегивали его неугомонное стремление к чемпионству. Зашкаливал и тестостерон, отвечающий за полубезумную ярость тренировок и бескомпромиссную ненависть к соперникам. Все было как надо. И все же спортсмен слабел с каждым днем. Сканирование технических процессов тоже не показало сбоев. И тело, и трон спортсмена работали исправно. На такой случай у Савелия не было инструкций. Оказавшись в тупике, он бесцельно принялся ходить вокруг трона, пытаясь взглядом наткнутся хоть на что-то, что бы могло дать ему зацепку. Наконец, вручную проверив каждый стык и каждое соединение и не найдя расхождений с нормативами, Савелий совсем отчаялся. Вероятно, следовало составить отчет и отправить его в вышестоящие органы, но Савелий знал, что в конце концов лишь он может помочь важному члену общества, ведь ни у кого другого не было доступа. Автономность серверов и самого физтела в этой ситуации играла теперь против них. Всё же уведомить спортивную ассоциацию было необходимым. Стоило этим заняться. Прежде чем возвратиться в свою капсулу, Савелий еще раз скрупулезно осмотрел каждую пядь комнаты, в конце остановившись на капсуле с телом олимпиадника. На перламутровом стекле капсулы было золотом выгравировано: «Гермес V, претендент» – имя спортсмена, счет его реинкарнаций и спортивный статус. Физтело быстро изживало себя и по необходимости заменялось клоном с полным сохранением памяти и навыков. Гермес умирал уже четыре раза – три раза от старости, а однажды от психического перенапряжения прямо во время тренировки. Это было большой редкостью, и Савелий тогда получил большой нагоняй от начальства, ведь инцидент, конечно же, списали на халатность ответственного специалиста. Савелий в свою очередь мог поклясться, что все показатели были на должном уровне, но люди метареальности настолько привыкли верить в непогрешимость ее автоматики, что в конце концов старший сисадмин убедил себя, что в самом деле был не прав. Впрочем, это недоразумение никак не повлияло на спортсмена, едва ли тот вообще понимал, что не раз уже умирал и воскресал вновь. А вот Савелию повезло, что спортсмен не погиб во время соревнований, ведь тогда его однозначно ждало позорное увольнение и ссылка на «край» метавселенной в дешёвую двумерную восьмибитную реальность, где он прозябал бы в одиночестве до конца веков. Такое уже случа