Существенным же для старшего сисадмина сейчас было то, что подключиться к разуму Гермеса оказалось довольно нехитрым делом.
Увлеченный неожиданной идеей сисадмин с нетерпением принялся к подготовке задуманного. Если бы он мог видеть себя со стороны, он бы заметил, как от возбуждения покраснели щеки, и подрагивают губы на его лице.
Как полагает обычай, Савелий закрыл глаза и, скрестив ноги, сел на пол в специальную позу, хоть, конечно, это никак не влияло на сам процесс медитации. Но для человека эпохи игр все несущественные действа и церемонии были иной раз гораздо существеннее конечной цели и результата. Чаще важен был антураж любого действа, ведь именно он создавал атмосферу игры и гипнотически воздействовал на инфантильное внимание гражданина, увлекая его и вместе с тем стимулируя чувство радости. Так было, потому что в метареальности имитация действия и была самой целью. Человечество, решив все проблемы с собственной выживаемостью, наконец-то смогло отойти от дел и позволить себе то, чего испокон веков желало больше всего – оставаться вечными невзрослеющими детьми. Всегда увлеченными и восторженными. Наивными и капризными.
Савелий быстро вошел в резонанс с приемником трона, и через минуту-другую среди всполохов и разводов, которые видел под закрытыми веками физтела, стали прорисовываться конкретные линии, которые быстро складывались в узнаваемые очертания. После отрисовки контуров стал появляется объем и цвета. Наконец Савелий понял, что находится посреди огромного древнего спортивного стадиона образца конца двадцатого века. Стадион был открытый и, задрав голову, сисадмин увидел так называемое небо – участок обозримой стратосферы, который в древние времена являлся верхним горизонтальным фоном по умолчанию. Тогда люди не могли выбирать тематические миры в которых хотели бы проживать, и иной раз одни и те же пейзажные экстерьеры мелькали перед глазами от колыбели и до могилы. Савелий с нескрываемым разочарованием осмотрел плоский голубой участок неба, до которого нельзя было ни дотронутся, ни попробовать на вкус, да и запаха никакого небо, кажется, не имело. Зато внимание Савелия привлекло покрытие под его ногами. Оказывается, он стоял прямо посреди беговой дистанции – широкому и длинному овальной формы треку, аккуратно разделённому вдоль на отдельные дорожки. В метареальности соревнования по бегу проводились на точно таких же аутентичных аренах, но все же оказаться в оригинальном месте, сохранённом в памяти тогдашнего очевидца-спортсмена, было огромной удачей. Савелий горько расстроился, подумав о том, что слепок его собственной памяти об этом моменте нельзя было выложить к себе в профиль, ведь разум спортсмена-олимпиадника и распространение такого рода инсайтов являлись подсудным делом. А жаль, ведь тогда рейтинг его аккаунта взлетел бы до небес. Люди метареальности любили подноготную селебрити совершенно любого качества, но чем более сокровенней и интимней были подробности, тем сильней был ажиотаж публики. Выложить же в общую доступность контент абсолютной уникальности – значило обеспечить свою жизнь на многие-многие века вперед. Стадион, конечно же, ничем не отличался от тех, которые можно было посмотреть и пощупать в метареальности, кроме того, что в воздухе висел бы водяной знак, доказывающий, что это оригинальный контент, произведений мозговой активностью Гермеса V, претендента на олимпийского чемпионства. От такой потрясающей мысли у Савелия даже голова закружилась. Он представил, как сотни миллионов людей заходят на его профиль и платят баснословные барыши, лишь бы только ненадолго окунуться в слепок его памяти. Савелий мечтательно улыбнулся, но через секунду отогнал дурные мысли, ведь он был проверенным профессионалом своего дела и никогда бы не пошел на такое предательство подопечного.