Отогнав шальные мысли, Савелий взял себя в руки, напомнив себе, что он здесь по очень важному делу. Впрочем, это не слишком помогло ему собраться. Ощущение уникальности и грандиозности происходящего дурманил его рассудок. Сисадмина бросало то в жар, то в холод, а кожу покалывало от нетерпения. Он впитывал восприятием каждую мелочь окружающей гиперреальности: температуру воздуха, слабые запахи, освещение, форму и цвет длинных зрительских рядов, мягкость покрытия бегового трека. Все это было восхитительно, все это было уникальным и… настоящим. Это место, то что он видел и слышал, не являлось копией копий, пропущенных через тысячи голов и разумных алгоритмов, адаптированных и подретушированных, как это бывало в метареальности. Сейчас он находился в живом слепке настоящей истории древнего человека, свидетеля единичного события, которое больше нельзя было воспроизвести никак иначе, кроме как в этом старинном органическом компьютере под названием мозг. С восхищением оглядываясь по сторонам, Савелий наткнулся взглядом на человеческую фигуру, метрах в тридцати сидящую на длинной скамье. Догадавшись, что это не кто иной, как сам Гермес, сисадмин сорвался с места и широкими, чуть неуклюжими шагами направился в сторону спортсмена. Не таясь, громко шаркая ногами, незнакомец не привлекает внимание спортсмена, даже когда оказывается в паре метров от него. Остановившись около прославленного бегуна, Савелий широкими от восторга глазами осматривает знаменитость. В гиперреальности он выглядит совсем по-другому. Гермес высок, чрезвычайно мускулист и сух – кажется, что в его теле вообще нет воды и жира, одни тугие узлы напряженных мышц, обтянутые бронзовой от загара кожей. Спортсмен сидит на скамье, откинувшись на стену трибуны и прикрыв глаза. Он совершенно бездвижен, как будто спит. Только могучие грудные мышцы под спортивной майкой медленно взымаются от глубокого неторопливого дыхания. Савелий знал, что в гиперреальности Гермесу всегда двадцать девять лет, но выглядел он лет на двадцать старше – в длинных канавах морщин, с провалившимися глазами и сединой на висках. Старший системный администратор целую минуту стоял перед ним как вкопанный, оглядывая олимпиадника с головы до ног. Все это время в голове его мелькали непреодолимой интенсивности мысли о том, что необходимо срочно сделать селфи, скриншот или гифку этого поразительного момента его жизни, в общем, хоть как-то увековечить момент, который возможно есть триумф и главное достижение всей жизни. Но он не в метареальности и у него нет такой возможности, хотя морально он уже был готов преступить даже закон о конфиденциальности. Наконец, огромным для человека эпохи игр волевым усилием Савелий перевел мысли в профессиональное русло и понял, что не знает, что ему делать дальше. Он просто об этом не подумал заранее. Никаких инструкций на случай личной встречи с подопечным в условиях гиперреальности у него не имелось. Только теперь он осознал, к чему может привести его вмешательство в личное пространство селебрити. Никто не мог ручаться за ответную реакцию, которая понесет психика спортсмена от такого форсированного вторжения. Савелию стало страшно. У него разом похолодели руки и ноги, а губы искривились и затряслись в беззвучном плаче. Он оборачивался по сторонам, интуитивно ища привычные интерфейсы FAQ и голосовых помощников, которые всегда были под рукой в метареальности, но не находил их. Вокруг вообще не было никакой допреальности, лишь пустой стадион, заполненный ярким дневным светом. Помощи ждать было неоткуда. Необходимо было сделать то, что современный цифровой человек почти никогда не делал – самостоятельно выработать решение и без всякой страховки и оглядки на советы профильного инфлюенсера исполнить его, полностью взяв ответственность за последствия. Савелий напрягся изо всех сил, пытаясь что-то придумать, но неподготовленная психика дала сбой, и сисадмин начинает грязно рыдать, то и дело подвывая и хлюпая. Теперь спортсмен заметил его присутствие. Он открыл глаза и посмотрел в сторону Савелия. Через секунду его чуть грустный и усталый взгляд светлых глаз сменяется удивлением и непониманием. Могучий спортсмен растерянно глядит на мужчину в униформе спортивной ассоциации, который как вкопанный стоит на месте и совершенно безутешно ревет, пуская сопливые пузыри из носа.