Выбрать главу

В целях охраны Общественной безопасности арестовать Василия Александровича ДОЛГОРУКОВА (бывш. князя), сопровождавшего бывшего царя из Тобольска.

Копию настоящего удостоверения препроводить комиссару Юстиции г. Екатеринбурга, настоящее постановление препроводить в место заключения, где объявить его под расписку гр. Долгорукову.

Председатель Уральского Областного Исполнительного Комитета. [76]

Будучи помещённым в тюрьму, Князь В. А. Долгоруков сразу же выразил свой протест по поводу имевшего места произвола местных властей. А так как в предъявленном ему постановлении об его аресте стояла лишь занимаемая лицом должность без какой-либо подписи, Князь В. А. Долгоруков был вынужден написать своё прошение на имя абстрактного «Облсовета»:

«Председателю Областного Совета.

Сего числа, прибыв в Екатеринбург, меня арестовали и посадили в тюрьму № 2.

Ввиду того, что мне не предъявили никакого обвинения, я прошу меня освободить и дать возможность поехать к больной матери в Петроград.

Василий Долгоруковтюрьма № 2». [77]

Сейчас мы не можем доподлинно сказать, что послужило причиной столь запоздалого уведомления Князя о мотивах его ареста: царившая на местах волокита в любом её проявлении или же просто желание властей пощекотать нервы «бывшему сатрапу»… Так это было или же нет, но только то самое злосчастное Постановление Президиума Исполкома Уральского Облсовета от 30 апреля 1918 года было предъявлено Князю В. А. Долгорукову лишь 3 мая. Иначе бы он знал, по какой такой причине он был арестован и изолирован от общества.

У заключённого в тюрьму «верного Вали», как у лица, содержащегося под арестом, были изъяты личные вещи в виде «чемодана жёлто-коричневого», «сундука плоского с платьем и бельём» и шляпной картонки, которую лицо, составлявшее опись изъятого, назвал… «круглым ящиком со шляпами».

В этот же день Князь В. А. Долгорукий написал письмо в Петроград своему отчиму П. К. Бенкендорфу:

« Вторник 30 апреля.

Дорогой мой Павел!

Сегодня приехал в Екатеринбург, после ужасной утомительной дороги в тарантайке 270 вер [ст]. Ехали 2 дня, и я очень разбит. Нас очень торопили, не знаю почему. Но это ещё ничего. Приехав сюда, меня без всякого допроса и обвинения арестовали и посадили в тюрьму. Сижу, и не знаю, за что арестовали. Я написал заявление в Областной Совет, прося меня освободить и разрешить выехать к больной маме в Петроград. Всею душой надеюсь скоро вас повидать и обнять. Бедную маму не пугай моим арестом, она стара и надо её беречь. Скажи ей только, что Бог даст, я её скоро увижу.

Душевно Вас обнимаю. Христос Воскресе.

В. Д.». [78]

3 мая 1918 года в ответ на присланную в Екатеринбург телеграмму Председателя ВЦИК Я. М. Свердлова, предлагавшего «…содержать Николая самым строгим порядком», [79]полетела ответная, в которой А. Г. Белобородов докладывал о произведённых арестах, а также откровенно врал, донося наверх о несуществующем заговоре:

«(…) Князь Долгоруков и епископ Гермоген нами арестованы, никаких заявлений и жалоб ихних ходатаев не удовлетворяйте. Из изъятых у Долгорукова бумаг видно, что существовал план бегства». [80]

По прошествии нескольких дней, «гражданину В. А. Долгорукову» всё же было предъявлено обвинение в подготовке побега Царской Семьи из Тобольска, а также в незаконном хранении оружия. Однако, если бы дело обстояло именно таким образом, то зачем в С. Е. Чуцкаеву понадобилось выдавать «гражданину Долгорукову» расписку в том, что у него были изъяты «два револьвера»? И неужели же властители «Красного Урала» всегда были столь любезны, что, изымая у явных с их точки зрения контрреволюционеров оружие, выдавали им взамен расписки?

Находясь в заточении, Князь В. А. Долгоруков желал как можно скорее воссоединиться с Царской Семьёй, для чего через начальника тюрьмы передавал свои просьбы на имя А. Г. Белобородова. Так 4 мая 1918 года он писал:

«Господин Председатель!

(…) 30 апреля я был препровождён в тюрьму без всяких объяснений. 3 мая за Вашей подписью получил уведомление, что арестован на основании общественной безопасности. Из этого я не могу понять свою вину. Но (Ну. – Ю. Ж.) допустим, что мною (меня. – Ю. Ж.) опасаются, хотя я даже в прежние времена был далёк от политики. Я человек больной, у меня наступила почечная колика, страдаю ужасно, весь организм расшатан. Не найдёте ли Вы возможным перевести меня в дом на Верх-Вознесенской ул. [ице] (Вознесенском проспекте. – Ю. Ж.), где я мог бы пользоваться советами доктора Боткина и вместе с тем был бы под наблюдением охраны. Был бы чрезвычайно Вам признателен. Во имя человеколюбия не откажите это исполнить. Когда поправлюсь, буду проситься поехать к больной матери.

вернуться

76

ГА РФ. Ф. 601, оп 2, д. 48, л. 2.

вернуться

77

Там же, л. 6.

вернуться

78

Там же, л. 4.

вернуться

79

Имеется в виду телефонограмма Председателя Президиума ВЦИК Я. М. Свердлова Председателю Президиума Исполкома Уральского Областного Совета А. Г. Белобородову о необходимости введения строгого режима содержания Государя Императора Николая II Александровича:

Принята 3. V. 1918 г. [в] 23 ч. 50 м.

Из Москвы, Кремля.

ЗАПИСКА

Предлагаю содержать Николая самым строгим порядком. Яковлеву поручается перевозка остальных. Предлагаю прислать смету всех расходов, считая караул. Сообщите подробности условий нового содержания.

Председатель [В]ЦИК Свердлов

На этом документе имеется помета: «Лично передал по телефону 24 часа. Сибирев»

ГА РФ. Ф. 130, оп. 2, д. 1109, л. 24. Подлинник.

вернуться

80

ГА РФ. Ф. 1235, оп. 79, д. 5, л. 176–178. Подлинник.