Архам шагнул на посадочную платформу. Над ним простирался каньон, усеянные огнями башни и бастионы выступали из стен. Ряды серебряных дверей располагались в утёсе на противоположной стороне платформы. На них в холодном свете сиял полумесяц Терры.
Кестрос молчал, пока они шли к дверям, ботинки примагничивались к металлическому настилу при каждом шаге. Двери открылись и из темноты показались фигуры. Кестрос выхватил оружие, прежде чем они прошли пять метров. Архам резко протянул руку и хлопнул по стволу сверху в тот момент, когда болт-пистолет выстрелил. Болт попал в край платформы и взорвался. Кестрос напрягся и приготовился к бою, но остановился, когда Архам покачал головой.
Новые фигуры вышли на платформу, окружив их со всех сторон. Каждая фигура оказалась гуманоидной, но очень высокой и облачённой в сегментированные чёрные панцири. Глухие шлемы закрывали лица, и синий свет сиял из разрезов визоров. Три пружинистых серебряных опоры примыкали к ногам и прижимались к палубе во время движения. Все были вооружены волкитными зарядниками. Зарядные кольца оружия засветились, когда они направили его на Архама и Кестроса.
– В прошлый раз, когда Седьмой легион незваным и непрошенным явился на Луну, это плохо закончилось, – раздался голос в воксе. Фигура двигалась по платформе. Она не шла, а парила. Блестящее чёрное одеяние покрывало её кожу, словно слой масла. Ноги висели под телом, плоть сморщилась на вытянутых костях. Руки были широко разведены. Серебряные трубки изгибались над плечами и исчезали сквозь чёрное покрытие в плоти. Она носила серебряную маску в форме безмятежного лица с закрытыми глазами. Полосы серебристой ткани образовывали ореол вокруг неё, медленно колеблясь в низкой силе тяжести. Она остановилась на полпути между Архамом и открытыми дверями.
– Плохо закончилось для кого? – спросил Архам, склонив голову на бок.
– Учитывая текущее развитие событий для всех участников, не так ли?
Кестрос посмотрел на Архама, но тот не отводил взгляда с фигуры.
– Рад познакомиться с вами, матриарх Гелиоса, – произнёс Архам, едва заметно кивнув. – Мне жаль, если наш прилёт стал неожиданностью.
В ответ в воксе раздался смех. Архам подавил инстинктивное желание спросить, как она проникла в их каналы связи.
– Ничуть. Всегда приятно встретить генетических потомков Рогала. – Кестрос напрягся от пренебрежительного упоминания примарха, но Архам жестом успокоил его. Матриарх развернулась и направилась к открытым дверям, но остановилась, когда они не последовали за ней. – Вы зашли так далеко, неужели вы боитесь пойти немного дальше?
– Вы знаете, зачем мы здесь, – властно пророкотал Архам. – Отдайте это нам, и мы уйдём.
– Вы так говорите, словно вам неприятно здесь находиться.
– Отдай приказы и отдай нам то за чем мы пришли, – прорычал Кестрос.
Гелиоса повернулась к нему. Голова в серебряной маске склонилась на бок.
– Нет, – ответила она. – Не сейчас. Сначала нас ждёт приятная компания и разговор.
– Ты не повинуешься воле Преторианца? – рявкнул Кестрос.
– Я требую выполнить мою просьбу, чтобы мне не пришлось не повиноваться ему. – Она повернулась к двери. – Идёмте, неужели несколько шагов и слов, о которых я прошу, слишком высокая цена?
Архам секунду смотрел на матриарха. Он никогда раньше не видел её, но что-то в ней тревожило старого воина. Лёгкая фамильярность, словно она являлась кем-то, кто хорошо знал его, но он не мог вспомнить кем именно. Он посмотрел на Кестроса, заметив, что руки сержанта оказались опасно близко к оружию. Он слегка, но заметно покачал головой и снова посмотрел на Гелиосу.
– Вы – сама любезность, достопочтенная матриарх.
– Так и есть, – сказала она. – Добро пожаловать в последний храм Селенара, сыны Дорна.
Память вернулась быстро, словно выстрел.
Вот Силоний стоит в грузовом контейнере, лязг наружных магнитных замков звучит в его ушах. А мгновение спустя…
Он падает из света мира, падает в пустую яму памяти всё глубже и глубже, и слышит имена из забытых мифов.
Орфей…
Эвридика…
Гадес…
И затем голос…
– Ты станешь служить Легиону на этом пути?
– Конечно, – ответил голос, и он знал, что голос принадлежал ему.