– Что-то беспокоит тебя, брат?
Ранн покачал головой.
– Пять лет, – тихо сказал он. – Пять лет битв без победы. Это – не настоящая война, брат. Они всё идут и идут, но это никогда даже битвой не было. Это – просеивание.
– Это – наш долг. Мой долг. И он будет выполнен.
– Это работа не для таких, как ты, – ответил Ранн и усмехнулся. – Пожалуй, для такого пса, как я. Прорубаться сквозь коридоры и чувствовать, как пули звенят по броне – это моя жизнь. Но не твоя. Ты должен быть рядом с примархом. Ты должен поговорить с ним. Твоё присутствие здесь – неоптимальное использование ресурсов. Рубить безумцев и охотиться за кораблями-нарушителями? Прости за прямоту, но это работа для топора, а не для меча.
Сигизмунд почувствовал холодный узел в животе. Он слегка покачал головой.
– Всё так, как и должно быть. – Он снова посмотрел на инфопланшет и проигнорировал взгляд Ранна. Не важно, что капитан штурмовиков прав. – Отец направил меня сюда, и я останусь здесь, пока он не примет иное решение.
Ранн секунду смотрел на него, затем пожал плечами.
– Конечно, – кивнул он и начал отворачиваться. – Как пожелаете, лорд-кастелян.
Господин “Альфы” разбудил первую сотню детей змеи. Они ждали его, длинные ряды фигур в броне в тёмных трюмах. Это были лернейцы, терминаторы-палачи Легиона. Они были разрушителями цивилизаций, смертоносным клинком Легиона, и теперь возвращались к свету Солнечной системы. Они не провели месяцы в стазисе – только он удостоился такой чести. Они находились в анабиозной коме. Двенадцать часов прошло с тех пор, как он запустил оборудование пробуждения, прежде чем первый воин вздрогнул, просыпаясь, и заговорил.
– Насколько мы близко, повелитель? – спросил он, склонив голову.
– Близко и нас пока не обнаружили.
Лернеец кивнул и снова вздрогнул. Доспех терминатора зарычал.
– Я в вашем распоряжении, повелитель.
– Разбуди остальных, – велел он, и покинул неосвещённый отсек.
Он поднимался в тишине кораблю и снова занял свой трон. Он активировал последовательность команд на нескольких включённых панелях управления, и информация прошелестела на множество сигнальных систем внешнего корпуса. Сигналы малой дальности зашептали другим кораблям, кружившим рядом с “Альфой”. На каждом ответили несколько проснувшихся членов экипажа и начали пробуждать братьев от тьмы.
Три
Люк в грузовом контейнере был в метр толщиной и открывался наружу на шарнирах. Мизмандра почувствовала притяжение вернувшейся силы тяжести, когда перестали звенеть стены. Минуту спустя серия ударов зазвенела о люк. Проходившие сквозь металл импульсы должны были быть достаточно сильными, чтобы оставить вмятину. Фокрон посмотрел на Инкарна и псайкер кивнул.
– Один человек в непосредственной близости. Он напряжён, но контролирует себя. Никаких мыслей о штурме в открытый люк или выманивании нас на линию огня.
Фокрон кивнул и Орн шагнул открывать люк. Все держали оружие наготове. Воздух зашипел, когда люк открывался. Конус яркого света ударил из отверстия.
– Всё чисто, – раздался голос снаружи. – Здесь только я.
– Каким словом ты связан? – спросил Фокрон.
– Орфей.
– Твоё имя?
– Сорк. Капитан корабля Сорк, если вам нравятся формальности. Король мародёров Сорк, если хотите польстить.
– Подойди, – велел Фокрон. Показалась тень и превратилась в фигуру сутулого человека. Аугметические скобы окружали тело со стойками и поршнями. На спине висел грохочущий силовой ранец. Руки и ноги были тонкими, лицо покрыто морщинами, кожа свисала под фиалковыми глазами.
Ашул посмотрел на Мизмандру и выгнул бровь. Она покачала головой и снова посмотрела на Сорка. Он больше напоминал мусорщика, чем агента Альфа-Легиона, но в этом и был смысл, ничто и никогда не должно быть тем, чем кажется.
Сорк подошёл ближе, аугметические скобы сокращались и удлинялись, лязгая механизмами. Он остановился в метре от Фокрона и поднял руку. Пальцы открывались мучительно медленно. На ладони оказалась электрическая татуировка с символом “альфа”.
– Много времени прошло, – произнёс Сорк, его голос был скрипучим и ритмичным. – Я думал, Легион никогда не вернётся за мной.
– Доклад, – произнёс Фокрон, словно не услышал слов человека.