– Сообщение получено всеми кораблями, приказ выполняется.
Он кивнул сам себе и снова откинулся назад, закрыв глаза. В уме разум рисовал картину выполнения его приказа, которую он не видел за противовзрывными ставнями.
Военный флот всё вращался и вращался, холодный и тёмный, поворачивая к пятнышку света, которое сияло во мраке чуть ярче остальных. Двигатели одного из кораблей вспыхнули, и на мгновение его вращение превратилось в дикую спираль. Пламя двигателей разгорелось ещё сильнее, поймало импульс корабля и направило по плавной дуге. Корабль был из повреждённых судов, возможно, макротранспорт с оторванной верхней обшивкой или лёгкий крейсер с разрушенными метеорами орудийными палубами. Как и все остальные, кто первыми достигнет внешних защит, он будет похож на одно из потрёпанных судов, которые прорывались к Терре за последние годы. Он вырвался из армады вращавшихся кораблей. За ним последовали и другие, их двигатели вспыхивали один за другим, пока около сотни судов не отделились от основного флота. Получив свободу, они поворачивали носы к далёкой точке света, которая являлась их пунктом назначения. Сотни же других кораблей армады продолжали вращение в холодной тишине.
Повелитель завоевания
Ветер усиливался на равнине под недостроенной крепостью. Архам наблюдал, как воздух подхватывал пыль с вершин водных дамб и кружил в смерчах. “Пустынный дьявол” – так называли их терранцы. Так говорил родившийся в пустошах Гоби Катафалк, и эти слова запомнились Архаму. Дьявол, словно в движении частиц и воздуха содержалось какое-то зло. Странная фраза.
Он смотрел, как пыльные бури кружились на ровных зелёных полях зерновых культур. Каждое поле окружали насыпи из сухой земли, и вода плескалась на дне разделявших их глубоких канав. Поодаль широкое русло реки огибало подножье горной гряды. Каждый дюйм склонов над долиной был коричневым. Насекомые пели среди сухой травы и кустарников. Жаркое солнце неумолимо и беспощадно палило с синего неба. Никто из людей не выходил из домов уже много часов. Кроме рассвета и сумерек земля принадлежала пыли и ветру.
Архам посмотрел в окуляр теодолита. Пятно серого камня заполнило вид. Он повернул циферблат и в фокусе появился прицельный столб на недостроенной стене. Архам сверился с цифрами на полированных медных листах. Он улыбнулся. Сделанная на глаз оценка совпала с измерениями. Он снял с пояса покрытую воском табличку и записал данные.
– Довольно архаичный метод, – произнёс Фосс за спиной. Архам слышал, как эмиссар поднимался на стену.
– Люди в древности с помощью таких инструментов возводили сооружения, которые простояли тысячелетия.
– И ещё с помощью пота и крови миллионов рабов, но сомневаюсь, что вы желаете восстановления подобной практики.
Фосс подошёл ближе и встал рядом, прищурившись от яркого света. У него было широкое волевое лицо с аккуратной чёрной бородой. Собранные в хвост волосы падали на спину. Несмотря на жару, он носил длиннополый сюртук коричневого и тёмно-фиолетового цвета и широкополую шляпу. Кольца блестели на пальцах каждой руки. Он был высоким для человека, но двигался с энергичным изяществом, которое говорило о мускулах под слоями одежды. Он быстро загорел после прибытия на планету, и его кожа становилась всё темнее с каждым солнечным циклом.
Он находился в экспедиции всего шесть месяцев, но Архам уже много раз разговаривал с ним. Эмиссар с туманными полномочиями присоединился к оставленным на Реннимаре подразделениям приведения к Согласию, и с тех пор задавал вопросы и наблюдал за Архамом и другими Имперскими Кулаками. Он обладал особенностью появляться, когда никого не было рядом, словно одиночество вызывало его.
– Можно, сержант? – спросил Фосс, шагнув к теодолиту. Он приставил глаз к объективу и коснулся циферблатов, прежде чем Архам успел ответить. Сержант почувствовал, как лицо и пальцы дёрнулись, прежде чем он успел подавить реакцию.
– Вы всегда так делаете? – спросил Фосс, продолжая смотреть.
– Делаю что?
Фосс поднял взгляд:
– Сами вручную измеряете расстояние и углы?
– Я научился добывать камень киркой, молотом и долотом. Я вручную вырезал свой первый камень и чертил первые планы на пергаменте чернилами из сажи. Именно так мы постигаем первые принципы. – Он замолчал и посмотрел на равнину. Он увидел, что бригады сервиторов уже работали в карьерах, которые вырубили в предгорьях в десяти милях. – Я не всегда делаю так, но делаю, когда могу.