Он облизал губы, кивнул и посмотрел на кубок.
– Пожалуйста? – снова спросил он.
Она слегка покачала головой.
– Мне не нужна ваша капитуляция, Хиракро. Я получила её, едва мы начали говорить. Ценным для меня является ваше сотрудничество, ваше соучастие поможет исправить то, что произошло при вашей помощи.
– Я…
– Я знаю, что вы не понимаете, о чём я говорю. Радуйтесь этому. Так что давайте начнём с того, что вы действительно знаете. Небольшие услуги в чёрной бухгалтерии и манипуляции для тех, для кого это имеет ценность? Кто заплатил вам за это?
Жар снова окутал кожу, давя и втирая пыль в его язык. Он прикусил губу и посмотрел на кубок.
– Позже, – сказала она и подвинула кубок поближе к себе. – Теперь говорите.
И он начал говорить. Он рассказал, как добавлял секретные грузы в поставки Хюсена, использовал их хорошую репутацию и документы для перемещения людей и товаров между ульями Терры, космопортами и орбитальными станциями, помогая контрагентам, которые не хотели привлекать к себе внимание и быть обнаруженными.
Девушка слушала и задавала вопросы, и он говорил и говорил, поведав всё от общих рассуждений до первой сделки, которую он заключил с венерианскими контрабандистами пять десятилетий назад. Он рассказал всё, пока не потрескались губы.
– Вот и всё, – наконец сказал он, сморгнув серое марево, затуманившее зрение. – Не знаю, что ещё могу добавить. – Он посмотрел на девушку и кувшин с водой, и поморщился, представив, каким умоляющим сейчас выглядит его лицо.
Она долго смотрела на него и затем наклонила кувшин. Вода звенела, падая в кубок. Она взяла кубок, словно собираясь передать ему.
– Есть ещё одна вещь, – сказала она, и задумалась.
Он смотрел на неё, стиснув зубы и пытаясь не заскулить. Он больше не чувствовал жар, просто застилавший взгляд серый туман влился в нервы. Он кивнул и вздрогнул.
– Спрашивайте, – сказал он.
– Вы помогли доставить груз в космопорт Дамокл, – сказала девушка. – Большая партия, также требовались коды доступа для макротранспорта, идентификационные печати для экипажа, возможно даже немного династических регалий для одежды.
Он кивнул, он помнил: большая сделка, которая дорого стоила тем, кто стоял за ней.
– Да…
– Кому вы сделали это небольшое одолжение?
Он моргнул. Мысли начали двигаться, но не могли сложиться в правильную картину. Жара…
– Хиракро… – ласково произнесла девушка. – Эти истины не имеют ценности для вас больше. Ни в том мире, где вы сейчас. – Она снова подняла перед ним кубок, наполовину дразня, наполовину обещая.
– Венерианцы, – сказал он. – Один из концернов контрабандистов. Не самый большой.
– Но и не самый маленький, – добавила она.
Он кивнул.
– Одна из ваших старых связей?
Ещё кивок. Слова словно булавками прикололи к языку.
– Самая старая?
Кивок. Он поплыл…
Всё вокруг стало серым, и он чувствовал себя, словно плыл в воде…
Вода…
Он едва ощущал, как пальцы подняли подбородок, и первые капли упали в рот, затем вода хлынула в него.
Она права. Венерианцы были старыми клиентами, по факту первыми. Если бы они тогда не подошли к нему и не предложили помочь им, он бы наверно никогда не начал.
Вода остановилась, и он понял, что кубок теперь у него в руках. Зрение слегка прояснилось.
Девушка поставила кувшин рядом с ним.
– Вы можете связаться с ними? – спросила она.
Кивок. Он пытался вернуть контроль над руками, чтобы поставить кубок рядом с кувшином.
– Как?
Кувшин задрожал в руках.
– Сигнал… – произнёс он, сумев пропихнуть слово между зубами. – Не знаю, как они получают его, но они получают.
– Что за сигнал?
Он сказал ей. Он наклонил кувшин к кубку.
– Коды, фразы, протоколы?
Он поморщился, перечисляя детали.
Он сумел налить воду. Сначала вода пролилась мимо, но затем она бурлила и пузырилась вниз, а затем и дальше в его горло, и он не мог вспомнить, как она лилась или утоляла жажду, только чувство, что она заполняет его и знание, что это было всем.
Когда, наконец, он посмотрел вокруг, девушка уже ушла, а кувшин опустел.
– Слишком варварски для тебя?
Кестрос взглянул в её сторону, когда Андромеда вошла в камеру наблюдения. Зернистый свет мониторов омывал её лицо, но глаза и улыбка блестели и сверкали.
– Он едва сопротивлялся, – проворчал сержант. – Ты уверена, что он сказал правду?
– Он сказал то, что считает правдой, да. Он рассказал мне всё. Это было неизбежно, учитывая человеческую слабость, а он – очень человеческий и очень слабый.