– Ну ты и собака! – восхищённо прокомментировал его признания Макрон. – А что сделал император, когда пришёл в себя?
– Он горевал целый месяц. А мы втроём пока что избавлялись от остальных участников заговора Мессалины. Я для чего всё это вам рассказываю – чтоб вы поняли, как легко обдурить императора. Именно это качество и делает его легко уязвимым. А следовательно, и Рим.
– А как насчёт его нынешней жены, Агриппины? – спросил Макрон. – Она ж к тому же его племянница, насколько я помню.
– Ох да! Это вызвало форменный скандал, когда Клавдий публично объявил о своём выборе невесты. Мне пришлось здорово потрудиться, чтобы убедить сенат исключить этот брак из-под действия законов об инцесте. К счастью, один из влиятельных сенаторов всячески стремился снискать расположение императора. Он взялся за это дело и сумел провести новый закон. Но даже при этом дело выдалось крайне трудное, могу вам признаться.
Катон во время этого рассказа был погружён в задумчивость.
– А чья это была идея, предложить ему Агриппину? – вдруг спросил он.
Возникла небольшая пауза, прежде чем Нарцисс ответил весьма ядовитым тоном:
– Палласа. Он утверждал, что это даст нам возможность впредь избегать повторений случая с Мессалиной, если мы выберем невесту из той же семьи. Кроме того, Паллас обладает кое-каким влиянием на неё. И мы решили, что сможем держать её на короткой привязи и обеспечить, чтобы Клавдий по-прежнему прислушивался к нашим советам.
– И это сработало? Новая императрица исполняет свою роль с должным послушанием?
Нарцисс чуть склонил голову набок.
– Пока она особых хлопот не доставляет. Единственная проблема в том, что она вступила в этот брак с довольно неприятным довеском.
– Довеском?
– Своим сыном. Луцием Домицием Агенобарбом. По крайней мере, так он именовался до того, как она убедила императора усыновить его. Теперь он называется Нерон Клавдий Друз Германик. Собственный сын Клавдия с этим новым порядком вещей не согласен. Британик отказывается именовать своего новоявленного сводного братца Нероном. Так что никакой любви там нет. И эти двое точно будут стараться каждый стать наследником Клавдия, когда он уйдёт в мир теней или куда там ещё уходят эти обожествлённые императоры.
Макрон покачал головой:
– Такое ощущение, что скоро начнётся такая же резня, как встарь…
Катон на минуту задумался, прежде чем ответить.
– Но Британик является наследником императора, так что он первый в очереди, не так ли?
– Если бы это было точно определено! – ответил Нарцисс. – Нерону четырнадцать, он на четыре года старше сводного брата. А у Британика имеется ещё один недостаток – он сын Мессалины, и это ставит его происхождение в определённой степени под сомнение: никто не может точно знать, кто именно был его отцом. Если он станет императором, тогда я опасаюсь за жизнь врагов его матери. Он такой мальчик, для которого месть всегда будет иметь первостепенное значение.
Макрон улыбнулся:
– Значит, есть всё-таки какая-то справедливость в этом мире. И подобная перспектива наверняка уже стоила тебе нескольких бессонных ночей.
У Нарцисса внезапно потемнело лицо.
– Центурион, если бы тебе была известна хоть ничтожная доля того, что меня беспокоит, сомневаюсь, что ты вообще был бы в состоянии заснуть. Император в очень уязвимом положении, а угрозы возникают со всех сторон. Здоровье у него ухудшается, и я должен принять все меры, на какие только способен, чтобы оберегать и защищать его и обеспечивать сохранение мира и порядка в империи.
– А когда старичок помрёт? Что тогда? – хитро прищурившись, спросил Макрон.
– Тогда мы должны будем обеспечить, чтобы на трон был избран подходящий наследник.
– И кого ты имеешь в виду? – спросил Катон.
– Я ещё не решил окончательно. Нерон и Британик ещё подростки, и у каждого имеются свои достоинства и недостатки. Когда настанет время, я и другие советники императора сделаем свой выбор и направим Клавдия на правильный путь, когда он вознамерится объявить, кто будет ему наследовать.