– Пожалуйста, вставайте, – сказал Артур.
И, наклонившись, помог Жителю подняться. Доктор Скамандрос оказался на удивление тяжелым. Скорее даже не он сам, а всякая всячина, хранившаяся в его необъятных карманах.
– Что тут творится? – спросил Артур. – Я вернулся в Дневные Комнаты Понедельника, а там!.. Пустота со всех сторон наступает! Я ее еле удержал, пока думал, как выскочить…
– Боюсь, мне не хватает точных сведений о том, что произошло, – ответил Скамандрос. Татуировки на его лице обернулись стадом растерянных осликов, что бегали кругами с подбородка на переносицу и обратно, лягая друг дружку. – Я сижу здесь с тех пор, как мы расстались в убежище Леди Пятницы, то есть вот уже несколько дней. Первоначальствующая Госпожа велела мне исследовать некоторые необычные явления вроде внезапного появления цветов с мощным ароматом розового масла. Воистину, это было приятнейшее сочетание работы и отдыха, хотя, увы, оный цветочный эликсир более не существует…
Тут Житель заметил, как нахмурился Артур, и торопливо вернулся к основной теме:
– Э-э-э, я к тому, что не более часа назад я ощутил дрожь почвы под ногами, за которой последовал внезапный и стремительный прорыв Пустоты: он замедлился, лишь поглотив добрую треть Подвала. К счастью, погибла не та треть, где я в тот момент пребывал… Я пытался безотлагательно телефонировать в Цитадель, Первоначальствующей Госпоже, но обнаружил, что все линии обрубило. Не удалось мне и вызвать подъемник. Тогда я провел несколько кратких экспериментов и выяснил следующее…
Он показал три закопченных пальца и стал загибать их по одному.
– Пункт первый. Заграждения против Бездны, воздвигнутые в Дальних Пределах, похоже, одномоментно рухнули, впустив обширный прилив Пустоты. Пункт второй: если вы встретились с волной Пустоты на высоте расположения Дневных Чертогов Понедельника, велика вероятность, что целиком разрушены и Дальние Пределы, и весь Нижний Дом. Но есть и луч света во мраке; обозначу его как Пункт третий. Итак, если вам отозвался оператор на линии, значит бастионы между Нижним и Средним Домами выстояли. Или, скажем так, еще держатся, хотя все, что ниже, погибло…
– Как все? – удивился Артур. – Но ведь место, где мы сейчас находимся, тоже принадлежит к Нижнему Дому? Почему оно до сих пор… не погибло?
– Потому что крепко узилище Старика, – ответил Скамандрос, указывая куда-то влево.
Артур посмотрел в том направлении – и различил бледное синеватое свечение вдалеке. Он знал: это светился циферблат, где был прикован Старик.
– Чтобы удержать Старика, – продолжал Скамандрос, – Зодчей пришлось сделать его тюрьму поистине несокрушимой. Ее адамантовая прочность выдержала даже первоначальный прилив Пустоты. И вот теперь она стала крохотным островком, затерянным в Бездне. Мы окружены со всех сторон и начисто отрезаны от остального Дома. Очень, очень занятное положение… хотя, право слово, какое облегчение видеть вас здесь, Государь Артур! Без вас, боюсь, я…
Скамандрос примолк. Татуированные ослики опустили головы и медленно превратились в каменные пирамидки, какие выкладывают в память о павших.
– Боюсь, я бы вскорости убедился, что нынешнее положение дел, пускай и очень занятное, чревато гибелью, и притом достаточно скорой, учитывая, что Пустота пожирает это скудное убежище со скоростью примерно один ярд в час…
– Как? Вы же только что говорили про адамантовую несокрушимость и всякое такое? – возмутился Артур.
Он напряженно вглядывался в темноту, но не мог определить, что перед ним – надвигающаяся Пустота или просто предел видимости, поскольку весь свет шел от хилой лампы на куче угля.
– Я имел в виду, что область, непосредственно прилегающая к часам, вне сомнения, Пустоте недоступна, – сказал Скамандрос. – Просто как раз перед вашим прибытием я взвешивал относительные, скажем так, выгоды… выбирал, что предпочтительнее: быть задушенным Стариком – или рассеяться в Пустоте?
– Нет, Старик не стал бы вас душить… ой, хотя… пожалуй, он может, – сказал Артур. – Он вправду Жителей ненавидит.
Артур умолк, глядя на голубое свечение и вспоминая свою первую встречу со Стариком. Ощущение от тюремной цепи, обвившей горло… такое не вдруг позабудешь!
– Надеюсь, – проговорил он, – Старик все-таки не откажется говорить со мной. Раз уж я сюда угодил, то хотел бы кое о чем его расспросить…
Доктор Скамандрос по-совиному уставился на него. Очки-полумесяцы поблескивали на лбу, придавая зоркости его невидимым глазам – третьему и четвертому.