— Удивительная история! — произнес чуть слышно Мак-Эллистер.
— Скажу также, что она была его второй женой. Первое супружество закончилось трагически — в результате бессмысленной кровавой бойни, с которой, собственно, мы и ведем отсчет интересующим нас событиям. В то время Уэбб был молодым сотрудником нашего зарубежного представительства в Пномпене. Специалист по Дальнему Востоку, он свободно владел несколькими восточными языками. Женился на девушке из Таиланда, с которой познакомился во время учебы в аспирантуре. Жили они в доме на набережной, и было у них двое детей. О лучшей доле он не мог и мечтать. И, ко всему прочему, наслаждаясь семейным счастьем, Уэбб в то же время все глубже вникал в местные условия, что было важно Вашингтону по многим причинам. Но тут, на его беду, началась эскалация войны во Вьетнаме, и однажды утром какой-то одиночный реактивный истребитель — никто точно не знает, откуда он взялся, и посему с Уэббом даже не заговаривали никогда на эту тему — снизился на небольшую высоту и обстрелял его жену и детей, когда те весело плескались в воде. Они были буквально изрешечены пулями. Бросившись к тому месту, Уэбб обнаружил лишь их бездыханные тела. И, посылая бессильные проклятия в адрес удалявшегося самолета, вытащил из воды останки тех, кто был ему дороже всего на свете.
— Какой ужас! — прошептал Мак-Эллистер.
— С этого момента Уэбб резко изменился. Он превратился в совсем другого человека, которым никогда и не думал стать. Сделался боевиком-партизаном, известным под кличкой Дельта.
— Дельта? — переспросил Мак-Эллистер. — Партизан?.. Боюсь, я не вполне понимаю.
— Вам и не под силу это понять. — Хевиленд посмотрел на Рейли, а затем вновь перевел взгляд на государственного советника. — Как только что пояснил Джо, мы лишь подступаем к сути дела. Преисполненный ярости, Уэбб перебрался в Сайгон и, по иронии судьбы, не без помощи того самого сотрудника ЦРУ Конклина, который впоследствии пытался убить его, был включен в состав секретной бригады под кодовым названием «Медуза». Боевики из этого отряда никогда не упоминались по именам: за каждым из них закреплялась та или иная буква греческого алфавита. Уэбб, например, стал называться «Дельта-один».
— «Медуза»? Я ничего о ней не слышал.
— Естественно: все ведь держалось в строжайшей тайне, — пояснил Рейли. — Сведения об этой группе до сих пор не подлежат огласке, но в данном случае мы решили все же познакомить вас кое с какими деталями. При вербовке в «Медузу» бойцов, среди коих находились представители различных национальностей, исходили из того, что все они должны были свободно ориентироваться на территории Вьетнама — и на севере и на юге. Откровенно говоря, Основной контингент наших наемников составляли преступные элементы, занимавшиеся ранее контрабандной торговлей наркотиками, золотом, оружием, драгоценностями — короче, всем, что приносит прибыли. Были там также и закоренелые убийцы, приговоренные к смерти in absentia[11], и несколько незадачливых колонистов, чье имущество конфисковали. Последние явно рассчитывали на нас, как на доброго дядюшку, надеялись, что мы поможем им в свое время, если они, приникнув в тыл врага, займутся ликвидацией лиц, подозреваемых в сотрудничестве с вьетконговцами[12], а заодно и деревенских старост, уличенных в симпатиях к чарли[13], и попытаются, по мере сил своих и возможностей, освободить томящихся в лагерях военнопленных. Откровенно говоря, это была команда убийц — эскадрон смерти, если вам будет угодно. Я сообщил вам все, что мог с учетом обстановки, но, конечно, во всеуслышание мы никогда ничего об этом не скажем. Признаюсь также, что в целом мы обманулись в своих ожиданиях, а выделенные нами на проведение соответствующих операций миллионы были попросту разворованы, что и понятно: ведь большинство из этих вояк не взяли бы ни в одну цивилизованную армию. И Уэбб не был в этом отношении исключением.
— Как мог он, с его-то образованием, научным мышлением, ввязаться во все это по собственной воле?
— Им двигала неугасимая жажда мести: он полагал, что тот самолет в Пномпене был северовьетнамским, — ответил Хевиленд.
— Говорят, что он вел себя словно безумный, — продолжил Рейли. — Не всем была по душе его чрезвычайная жестокость. Хотя он слыл прекрасным командиром, знавшим нравы Востока и умевшим подчинить себе отчаяннейших головорезов, из которых и состояла «Медуза», командование в Сайгоне побаивалось его едва ли не больше, чем наши противники. Он не признавал над собой ничьей власти, руководствовался исключительно законами, которые сам же для себя устанавливал. Уэбб преследовал свою личную цель: кто знает, не выслеживал ли он пилота-убийцу с того самолета, что исковеркал всю его жизнь? Эта война была его — человека, познавшего, что такое гнев. И чем больше насилия творил он, тем лучше, считал этот парень. Впрочем, возможно, сильнее всего жаждал он собственной смерти…