Короче, охренели оба! Я от собственной крутизны, Головастик от крутизны моей. А потом наоборот! Я от него, а он от себя! Потому, что Головастик попросил скрипку, а я, по приколу, ему её дал. Некоторое время он изучал её со всех сторон, мягко касаясь струн, оглаживая гриф и обводы скрипки, а потом упёр её в валик плоти, выросший у него на боку, взял смычок одним щупальцем, а ещё пять используя, как пальцы, и выдал то, что я сыграл, почти один в один! Шок! Не знаю, у кого больше!
— Головастый! — выпучившись на своего пета, спросил я под впечатлением. — Как!? Как, мать твою!?
— Головастику нравится! — тихо, но довольно пробулькал он, — Головастику хочется такую. Хозяин сделает Головастику скрипку?
— Хозяин сделает тебе даже три!
— И музыку покажет? — с надеждой уставился на меня Головастик.
— Они все просто охренеют! — покачал я головой, — Просто охренеют… Эй! — я задрал голову к потолку, — вы что там, спите!? Это же достижение эпического ранга! Боевой пет исполняет вариации на тему виолончели Шостаковича! Ничего добавить не хотите? На бедность скромным музыкантам? Э?
Молчат небеса…
Третьей, и последней, стала волынка! Свирелей, как только пропал прессинг шаманов, хоб понаделали сами. И гундят в них весьма искусно. Так что, свирель, барабаны, скрипка и волынка, а больше и не надо. В моей далёкой молодости фолк-группы на таком наборе так зажигали, что только в путь! Толпы народа собирали. А что творилось на фестах! Ноги выше головы и дым коромыслом! Девки так разогревались, что прямо у костра готовы были наброситься на парнишку, что посимпатишней. Да-а… молодость…
Я тут поспрашивал аккуратно и, похоже, такая прекрасная штука, волынка, на Океании неизвестна. Непростительное упущение! Эти божественные звуки, которые не каждая нервная система выдержит, с непривычки-то, обязательно должны зазвучать в этом мире, хе-хе…
Но если серьёзно, я очень любил слушать волынщиков. Были такие мастера, что душу могли вынуть. В хорошем смысле слова. И оттого конструкцию волынки знал хорошо. Они тоже были всякие, конечно, но принцип везде был один. Ну, а сделать что-то качественное — руки прямые нужны, слух, материалы и желание. Это всё в наличии. Да ещё магия мне в помощь!
И таки сделал! Причём, в отличии от скрипки, с первого раза! Взял в руки готовый инструмент, накачал мех, сдавил локтем, дунул… Да простят меня волынщики, и остальные мастера высокохудожественного гундежа, но играть, зажимая дырочки, на мой непрофессиональный взгляд, вовремя переставляя пальцы, много проще, чем извлекать мелодию, из трёх струн, смычком. По крайней мере, для меня. Так что, "включился" практически сразу!
О-о-о… эти божественные звуки! Это гнусавое завывание! Много, много мелодий я помню, но волынка, как и все инструменты, позволяет импровизировать прямо на ходу!
Как только я загудел, Головастик пошел цветными пятнами, вытащил из нутра скрипку, где бережно её хранил, и тут же стал вторить моей импровизации! И так оно у нас замечательно стало выходить, что просто в экстаз впали. Никогда бы о себе так не подумал, а оно вона как!
Тут-то нас и спалили!
Глава 21
Дело в том, что моя именная лаборатория стояла на приличном удалении от основного лагеря. Так вот мне нравилось, такой вот я человек. Иногда требовалось тихое уединение, обдумать что-то, помыслить, просто так посидеть в тиши, ничего не делая.
И никто без моего разрешения не совался ко мне. Тем более, без меня. Таковы правила, которые с уважением приняли все. И первая — принцесса Мими. А уж если она, то остальные вообще…
И только одна, как оказалось, маленькая шмыга, при всём почитании, уважении и даже любви к дядюшке Мо, перебороть любопытство не смогла. Тем более, ходила у меня в любимках.
Почему именно в этот момент её пробило на непреодолимое желание отираться недалеко от моей лаборатории, история умалчивает. Вдруг захотелось! Кисмет!
А когда её огромные и чуткие уши ухватили невероятные звуки, она пошла на них словно крыска за Гамельнским крысоловом. Подкралась тихо, осторожно к самым дверям… Это к Головастику-то? Поймал немедля, конечно, и притащил.