Взрыв антиматериальной гранаты отбрасывает Александриса. Десантник тяжело падает, увязает в расплавленной земле. Перед лицевым щитком - багровое. Именно для таких случаев броню делают монолитной. Ни одно сочление не раскроется при взрыве. Стеклопластик впаивают намертво. Александрис упирается руками, с трудом вырывает тело из вязких лап расплавленной земли. Застывающие потоки сковывают движения, повисают на броне сосульками. Десантник переводит дыхание, останавливаясь в некультурной позе. Новый рывок. Сервоприводы натужно взвывают, разрывают застывшие оковы. Александрис с трудом освобождает руки. Схватившаяся земля цепко держит за ноги. Плазменный заряд бьет в плечо. Застывшие оковы мгновенно плавятся. Десантника отшвыривает. Александрис навскидку выпускает по врагам очередь плазмы, перекатывается, укрываясь за телами погибших. Плечо слегка оплавило плазменным ударом, видимо - попало на излете. Враги отвечают шквальным огнем. Мертвые тела убитых покойников расплескивает, выжигает. На Александриса брызгает красным. Вскипевшие внутренности стекают по броне. Оторванные руки и ноги сыпятся сверху, разлетаются в разные стороны. Десантник с отвращением сплевывает на землю.
Мимо пролетает глюонная ракета. Взрыв! Александрис выскакивает из-за мертвого бруствера, вскидывает плазменную винтовку. Поток раскаленной плазмы сметает противника с гребня холма. Черная броня плавится, лопается от сверхвысоких температур. Александрис перехватывает оружие поудобней, нажимает на гашетку подствольного гранатомета. Глюонная ракета вылетает по красивой дуге, распространяет вокруг разноцветное свечение. Красивые переливы цветов, которых на самом деле не существует, уничтожают саму связь между кварками, разрушают атомные и субатомные связи. При разрушении материи на субатомном уровне высвобождаются огромные энергии. К сожалению глюонные взрывы не обладают взрывной волной. Эффект распространяется в ограниченном пространстве. Выделенная энергия поглощается через доли секунды на генерацию новой материи. Все разработки по созданию цепной реакции глюонного распада окончились крахом. Зато технология обрела себя в очень мощном ручном оружии.
Сержант идет по полю боя с дезинтегратором наперевес. Убитые и покалеченные бойцы валяются повсюду. Раскаленная земля течет, засасывает в багровые недра убитых, раненных, технику. Внезапно до слуха доносится слабый стон, шорох. Сержант быстро подходит к груде изувеченных тел. Тяжелые бронированные солдаты сложили своими собственными телами курган пару метров в высоту. Сержант пристально присматривается, прислушивается. Стон явственно раздается вновь. Где-то под грудой тел - живой. Командир осторожно разбирает завал, готовый в любую секунду отпрыгнуть, увернуться. Наконец из-под черной брони проблескивает начищенные пластины имперских цветов. Изувеченный десантник с трудом приподнимает груду тел, пытается ползти. Руки и ноги бойца повреждены, сплавлены потоками плазмы в сосульки. Броня во многих местах подпалена, кое-где даже пробита. По корпусу струится, тут же испаряясь, охладитель. Десантник опирается на единственную не пострадавшую руку, кое-как выбирается из-под завала. Ноги укоротились на треть, левая рука сплавлена в монолитный слиток металла. Мертвенное лицо десантника, едва различимое под лицевым щитком, полно решимости и суровой мужественности.
- Чего разлегся, боец!? - раздраженно восклицает сержант. - А ну встать! Вперед на врага! Зубами грызи, если придется. Приказ Императора - свят!!!
- Подо мной взорвалась антиматериальная граната, товарищ сержант! Я не могу встать.
Сержант вздымает десантника одной рукой, орет прямо в лицо:
- Не можешь встать, умник, - ПОЛЗИ! Вперед, сволочь! Не отступать и не сдаваться!
Сержант швыряет бойца в сторону противника, вскидывает дезинтегратор. Если бы не монолитность брони, проносится в голове командира, давно бы сгорел в этом аду. А так -малейшей щелочки нет... и не раскроется ни при каких взрывах.