Немыслимой силы свет бьет по глазам. Сознание меркнет, утопая в нереальном количестве света, болезненно корчится, вопит и извивается. Экзоброня в ужасе надрывается сигналами опасности, в тот же миг отрезает все внешнее излучение, подбирает нужные фильтры. Десантник вскидывает плазмомет, выискивая врагов, но в руках у него лишь оплавленный ствол. Товарищи остервенело отстреливаются от наседающих врагов под стенами ангара, каждую секунду истребляя десятки повстанцев. Александрис раздраженно отбрасывает плазмомет. Один, без оружия, с поврежденной фотонным всплеском броней, он мужественно бросается в гущу схватки, раздавая направо и налево сокрушительные удары закованным в броню кулаком, крушит врагов, повергая наземь. Мощный удар отбрасывает в сторону, с силой прикладывает об пол. Сверху рушатся тела повстанцев. Это кто-то из своих активировал анигиляционную гранату. Группа старательно пробивается сквозь ряды противника, друг к другу. Александрис с трудом выбирается из-под завала тел, тут же отпрыгивает. Плазменный заряд выжигает пол на том месте, где только что стоял. Десантник кувыркается, хватает плазмомет врага, бросок. Черное тело летит по красивой дуге, не поднимаясь, Александрис высаживает по нему пару зарядов из плазмомета. Враги накатываются волнами, десантник с трудом успевает прятаться от смертоносных выстрелов за трупами противника, прикрывается телами. Наконец к нему пробиваются товарищи. Элеонора и Стэн присоединяют выстрелы своих плазмометов, отбрасывая противника. Повстанцы пристыженно отступают, скрываются в нишах стен. Десантники тяжело дышат, утомленные тяжелейшей битвой. Александрис пристально оглядывает помещение, оценивает опасность, готовый в любую секунду среагировать, плазмомет хищно выискивает цель... Пленная тихо вскрикивает. Герой тут же вскидывается, поворачивается всем телом в ту сторону, но ничего опасного - девочка просто пришла в себя. Сухой щелчок выстрела рвет сознание в клочья. Александрис словно чувствует как спину пронзает кварковый заряд снайперской винтовки, разрушает ткани человека так же легко, как броню. Но боль не приходит, вместо этого в сознание врывается яростный вопль Стэна и плевки плазмомета. Александрис быстро разворачивается, как раз вовремя что бы поймать падающее тело Элеоноры. Боевая подруга прикрыла его собственным телом. Кварковый заряд попал ей в спину, расщепил броню, перемолол на составляющие спину, сердце, грудь. Элеонора стремительно бледнеет, из последних сил цепляется за Александриса, изо рта струиться кровь. Губы девушки вытягиваются для поцелуя, взгляд умоляющий. Десантник не раздумывая припадает к ним в поцелуе, исполняя последнюю просьбу боевого товарища. Омертвевшее тело тяжело выпадывает из рук, бьется об пол. Тяжелая, жгучая тоска окутывает сознание, ярость врывается неудержимой волной, сметает все на своем пути. В глазах меркнет, мир окрашивается красным. Легкий цилиндрик анигиляционной гранаты, упавшей под ноги, Александрис уже не замечает.
По телу волнами прокатывается боль. Острые когти полосуют каждую клеточку, рвут на части, терзают. Александрис стоит у стены ангара. Ноги и руки скованы тяжелыми цепями. Весь пол завален трупами. Десантник с болью замечает и трупы товарищей. Стэну повезло меньше, для него взрыв оказался последним. Повстанцы в глянцево-черной экзоброне стоят неподолеку и тихо переговариваются. Всего четверо. Неужели все, что остались? Остальных перебили его товарищи.
- А, очухался, - доносится до слуха искаженный динамиками голос. - Ты посмотри на него. Чай в цепях - не такой страшный?
Самодовольный повстанец подходит к закованному Александрису и с маху бьет кулаком. Лицо обжигает болью. Металлический кулак отбрасывает голову, едва не лопает кости. Тут же обрушиваются еще удары. Опьяненные безнаказанность, повстанцы молотят Александриса нещадно. Десантника мотает из стороны в сторону, кости трещат, избитое тело отзывается нестерпимой, нечеловеческой болью. Сознание то и дело накрывает черное ничто, но тут же наваливается новая боль. Александрису кажется, что в теле уже не осталось ни одной целой косточки, ни одной живой клеточки. Но каждый новый удар доказывает обратное. По телу прокатывается неописуемая боль, выворачивает, ломает, корежит так, что нет сил даже на крик. Тело перемалывает в огромной мясорубке боли.